«Стоп! А как же я-Эльрик?!» Это, кажется, ровным счетом никого не волновало.
– Слышь, красотка… – Кряжистый солдатик из графских, как его бишь… да, Дорли, кинул на меня осторожный взгляд и поправился:
– Простите, госпожа, вы, я вижу, менестрель.
Обращался он, понятное дело, к Кине, а не ко мне. А на меня косился, потому как понял чутьем своим солдатским, что если тут за неучтивость от кого и можно получить, так как раз от благородной леди Трессы.
Эльфиечка Дорли окинула безразличным взглядом. Лютню с плеча сняла. Расчехлила ее эдак неспешно. И даже подстраивать не стала – только что, видать, в замке распевала для публики благодарной, – сразу пальцами по струнам. Лютня аж вскрикнула. То ли заговорила, то ли заплакала, то ли смехом рассыпалась. Одна музыка. Без слов. Зачем такой музыке еще слова какие-то?
Честно скажу – мало кого эльфийская музыка равнодушным оставит. Этого у них не отнимешь – умеют. В казарме не то что говорить – есть перестали. Все как один на Кину уставились… Не на Кину даже. На музыку. Если можно музыку увидеть. Эту можно было. И увидеть. И почувствовать.
Только маленький, тот, который гоббер, спрыгнул со скамьи и отправился на улицу. Судя по всему, к музыке он равнодушен. Поколебавшись между желанием послушать Кину и любопытством, я выбрала второе. И, оставив менестрельку под сомнительной охраной длинного, пошла вслед за гоббером. Воздухом подышать. В казарме, знаете ли, душно.
Половинчик дотопал до ворот. Уселся там на скамеечку. Для чего в воротах скамеечка? Чтобы страже спать удобней было? И достал из кошелька на поясе трубку и кисет с табаком.
Ага. Вот и повод познакомиться.
Моя трубка всегда была при мне. Что поделаешь, вредная привычка, подхваченная еще на Востоке, с веками не только не исчезла, а, наоборот, усилилась. Я подошла к гобберу. Села рядом. Набила трубку. Поискала огниво. Для порядка чертыхнулась и обратилась к нему, старательно запихивая огниво подальше в кисет:
– Почтеннейший, у вас не найдется огонька?
Половинчик подскочил. Выронил трубку и рухнул на колени перед скамейкой мне в голову не пришло, что он преклонил колени передо мной).
– Кто вы, Прекрасная Дама?
– Что?!
Боги! Шефанго с эльфийским голосом. Прекрасная Дама… Нет, я не спорю, с точки зрения Ям Собаки, я очень даже ничего. Но гоббер…
Меня разобрал смех.
Половинчик поднялся с земли, изумленно на меня таращась. Трубка его валялась шагах в трех от нас, но он не смог бы ее разглядеть. Темно. И меня разглядеть он не мог. Даже то, что я в маске.
