На балкончике люди стали смотреть друг на друга, и загудели.
— Вы — потерпевший? — спросил один из милиционеров Гвидонова.
— Свидетель, — поправил его Гвидонов. — Потерпевший, — он.
В отделении их с Мэри посадили на одну лавку и попросили немного подождать.
— Значит, это я, — пожилой инвалид? — спросил Гвидонов.
— Меня — трясет, у вас нет какого-нибудь транквилизатора?
Она копалась у себя в сумочке, и все время перебирала билеты, паспорт, еще какие-то бумаги, косметичку, и связку из трех ключей, должно быть, от ее лондонской квартиры. Но никаких таблеток там не было.
Тут же открылась дверь и просунулась голова адъютанта. Он, как будто ничего не случилось, сказал:
— Керосин залили, можно отчаливать.
— У вас там есть аптечка? — спросил Гвидонов.
— Конечно, и не одна. На все случаи жизни.
— Хорошо, — кивнул Гвидонов. — Подождите меня снаружи.
Петькина голова пропала, и дверь тихонько прикрылась.
— Хотите работу? — сказал Гвидонов Мэри.
— Да, — сказала она, — сейчас только о работе может идти речь.
— Я серьезно.
— У меня самолет через полтора часа, меня всю трясет, если для вас, это все работа, то для меня — шок.
— У вас есть своя комната, — сказал Гвидонов, — вон в сумочке, — ключи от дома. Вы всегда можете открыть ими дверь, и оказаться у себя… У меня же, ничего нет. Пока нет квартиры, нет машины, — есть кое-какие деньги, но вы же согласны с тем, что не в деньгах счастье… Я и вы, — мы похожи. Вы поэтому и вступились за меня, хотя никто другой на вашем месте не сделал бы этого, побежал бы в милицию, в крайнем случае. Вы — вступились… Мне нужна помощница. Я сегодня с утра только и думал, в какое кадровое агентство обратиться, за подходящей кандидатурой. Но времени — нет. Соглашайтесь.
— Вы серьезно? — спросила Мэри. — По поводу работы?
— Конечно.
— Чем я должна заниматься?
— Скажем так, — быть хозяйкой офиса… Делать то, что вы делали, ничего больше.
— А условия?
— Условия те же, что и на предыдущей работе.
— Хорошо, а когда приступать?
— Да я так думаю, что вы уже приступили.
— Я должна подумать.
— Некогда, через полтора часа у вас самолет, а еще нужно сдать билеты.
— Дорогой мой, — тоном рассерженной воспитательницы сказала Мэри, — женщина всегда должна подумать… Женщина так устроена, что от момента, когда ей предложили знакомство, до момента, когда она с этим знакомством может согласиться, должно пройти какое-то определенное время. Пусть я согласна тут же, — но все равно должно пройти какое-то время, что-то во времени должно созреть, что-то не должно никогда быть раньше назначенного ему срока… Я начинаю думать.
