— В машину, — скомандовал полковник, обращаясь к Градову.
Но машин было две, и майор заметался между ними.
— В мою, — уточнил Захаренко, а на взводного посмотрел так, словно пообещал пропустить его через мясорубку, но не сейчас, а чуть погодя.
— А вы здесь откуда? — полковник обратился к одной из амазонок (худой и высокой). — Вы же из штаба корпуса?! — узнал все-таки.
— Так точно! — рявкнула опознанная и чуть не потеряла одежды (а «всей одежды» была одна простыня). — Младший сержант Побединская! В гостях! Ужасная история, товарищ гвардии полковник!
Захаренко махнул рукой, мол, «тут с вами все критерии потеряешь», сел в свой «виллис», а там в кузове уже маячил до одури продрогший Градов. Как кое-кому показалось, уже не майор.
Машины торжественно отъехали.
— Марш домываться. Теперь быстрее быстрого, а то все расписание нарушим, — в эти минуты взводный всех их любил до ужаса, а девчата в эти секунды были от него без ума.
Все пять кинулись к баньке, а гостья из штаба чуть задержалась и, растягивая слова, проговорила:
— Товарищ гвардии старший лейтенант, а разве вы не с нами?.. Такая победа! Надо бы обмыть.
Туг девчонки и часовые грохнули хохотом, а наблюдатели на опушке леса откликнулись свистом и гиканьем. Операция «Баня» завершалась. Рубленая, многократно простреленная дверь накрепко затворилась и была заперта изнутри. Снаружи ее больше незачем было подпирать вагой.
Как из глухой засады появились Курнешов и Борис Борисыч.
— По-моему, с вас причитается, — хрипло, на пригашенных тонах проговорил уполномоченный.
— Учти, — как-то небрежно сообщил Курнешов, — комбат, как туча — считает, что ты все это подстроил специально.
— Правильно считает. Баня — это праздник!
Без передышки… С одного задания на другое. Загоняли… Нервы не выдержали. Да еще какая-то сволота вернула в штаб его наградной лист. А это ой как оскорбительно. Взводный взорвался, нагрубил кому-то в разведотделе штаба корпуса и потребовал перевода его на любую работу в другую часть… Переполошилось все офицерство батальона. Такого никто от него не ожидал. Одни говорили: «Мальчишество», другие: «Предательство БЕНАПов!», «На грани воинского преступления!», третьи: «Молодец! Так и надо! Не дает наступать себе на… пальцы…» Появилось распоряжение: «Без письменного разрешения начальника разведотдела его на задания не посылать…»
Комбат вызвал к себе и вместо разноса спросил:
— Вы кем собирались стать в нормальной жизни? — он имел в виду жизнь на гражданке.
