— Всех развешу по реям! — Добрая Душа окинул работавших матросов выразительным взглядом. За эти дни, казалось, он помолодел лет на десять.
Тетю следил за работой команды по приведению в порядок стоячего такелажа. Все трещины на рангоуте были тщательно зашпаклеваны. Рангоут дважды покрывался олифой, причем во второй раз Тетю распорядился в олифу добавить лака.
В это время на «Каталине» появился де ла Крус и с ним еще четыре новых члена экипажа со своими котомками и сундучками. Тетю подозвал к себе Добрую Душу и тихо сказал:
— Милейший, проследите, когда рангоут хорошенько просохнет, пусть части, по которым перемещаются бейфуты гафелей и реев, как следует натрут салом.
Добрая Душа спрятал в усах улыбку.
— Это в порядке вещей. Натоплю сала из матросов!
— Себя не забудьте! И проследите, чтобы покрыли маслом и краской все ноки реев, ноки и пятки гафелей и гиков, флагштоки и клотики, — Тетю похлопал боцмана по плечу и отправился на мостик, где Девото уже о чем-то докладывал капитану.
— С этими четырьмя артиллерийская команда полностью укомплектована, — отвечал де ла Крус, проявивший особою строгость при выборе бомбардиров. — Но до сих пор нет подходящего моряка на должность их командующего. Напомните боцману, Девото. Нам надо спешить!
Как-то утром, когда де ла Крус, Тетю и Девото обсуждали, каким образом лучше провести осмотр подводной части корпуса «Каталины» — нужно было определить, насколько сильно она обросла водорослями и ракушками, боцман привел на корабль атлетически сложенного человека лет тридцати.
— Франсиско Гарсия Осорио, потомственный гаванец, по прозвищу Туэрто [36], — представил одноглазого бомбардира Добрая Душа. — Ремеслу обучался поначалу на суше, но умеет из пороха сварить похлебку. Крещен в морской пене, стреляет на волне так же спокойно, как его преосвященство Компостела читает молитвы. Командование бомбардирами возьмет на себя!
Де ла Крус не верил своим глазам, и первым порывом его было подхватить, как ему показалось, шутку боцмана. Капитан хотел было уже подтрунить над дефектом Туэрто, поскольку старшему бомбардиру на корабле зоркое зрение нужнее, чем кому-бы то ни было, но вовремя одумался и спросил:
— Что скажете, Гарсия, по поводу этой кулеврины? — капитан подвел Туэрто к 18-фунтовой пушке, одной из установленных на юте.
— Производство семидесятых годов прошлого века. «Последний довод короля» [37]. Хорошо поработала! Не стреляла года два, а то и три. Сомневаюсь только, что ее следовало устанавливать именно здесь. Посоветовал бы капитану переместить старушку на бак. При случае пустить на картечь.
