Ключевую мысль, так понравившуюся шефу, я подслушал в разговоре двух сослуживцев о том, что "Спартак" должен был непременно выиграть последний матч с "Жальгирисом", но произошло чудо, и прогноз не оправдался. Вот чего мне не хватало для кристаллизации идеи - сочетания слов "чудо и прогноз", превратившее в отчетливый лозунг долго вынашиваемую мысль. С этим уже можно было штурмовать шефа.
Разговор наш начался с какого-то малосущественного вопроса, который я тут же забыл навсегда. Шеф схватился за мою идею теоретического обоснования принципов прогностики. И не зря. Я сам точно знаю, что идея хороша. Но, Боже мой, есть же на свете вещи более важные, чем выполнение директорских поручений ради блага его карьеры! (И моей, впрочем, тоже. Это же тесно связано.)
С точки зрения развития успеха сейчас самое время было бы создать научную теорию прогностики. На это меня все время настраивал мудрый Савельич. Но мне интересно совсем не это, а то, как возможны чудеса! Почему совершает чудеса самоотверженная материнская любовь? Почему чудеса могли совершать христианские мученики? Потому что настоящее чудо строится на сознательной жертве, на отказе от житейского успеха ради осмысленного и осознанного страдания. Вот где настоящая проблема.
4. ДИРЕКТОР, ОН ЖЕ ШЕФ
Ну, зачем Игнатову надо было разбираться в том, когда возможно чудо? Это же не наука, а мракобесие какое-то. Многое можно ученому простить, только не отступление от науки. Он мог бы мне хоть в этом поверить. Все-таки я какой-никакой, но ученый. Я только на одном настаиваю - не выходите из рамок - вот здесь наука и творчество, а там, дальше, начинается всякое ненужное баловство, за которое бить следует и как следует.
Додумался он, конечно, до любопытного вывода, что чудеса возникают, когда человек идет на сознательную жертву ради чего-то высшего. Звучит красиво. Но нельзя же такое выносить на серьезную научную конференцию.
Выпустить Игнатова с этим номером - это уже не сознательная жертва ради истины, а сознательное безумие.
5. САВЕЛЬИЧ
Что шеф Игнатова с докладом не выпустит, я заранее предвидел. Мы с ним на этот счет пари держали. Теперь он меня поведет в рюмочную через дорогу. Но что Георгий без благословения шефа сам пойдет выступать с докладом - в это я бы ни за что не поверил.
Впрочем, я мог бы держать с Игнатовым пари на еще один поход в рюмочную: даром ему такое выступление не могло пройти. Когда в перекуре между заседаниями ученого совета я стал рассказывать шефу свои впечатления, тот сделал вид, что ничего об этом еще не слышал. Слышал, конечно. Не мог он не послать туда своих людей.
