Глеб аж сплюнул с досады. С его наблюдательного пункта они были как на ладони. Будь у Глеба хотя бы «мелкашка», с которой его батя добывал белок, киллеры сами бы стали легкой добычей.
Но ведь Глеб пошел за грибами. Да и не за грибами даже. А просто насладиться тем, что давно лелеял в мечтах. В такие минуты не думают о карабине.
Погоня продолжилась. Второй разрыв был преодолен, как и первый. Идти пришлось аккуратней, в «нижней» гати имелись маленькие пробелы. Глеб прошел. Прошли и преследователи, только юрист остался без сапога: засосала-таки трясина. Но упорный, черт: не остановился, двинулся дальше. А может, боялся в одиночку возвращаться?
Третий провал обходить надо было с помощью растущей на случайном островке высокой березы. На ней специально висела веревка. Ее надо было зацепить длинной палкой, ухватиться покрепче и пролететь разбитое место. Гать здесь тоже закруглялась, так что шансы остаться после полета живым были неплохие. Веревку последний раз менял еще батя, и у Глеба вдруг появилась уверенность, что все кончится хорошо.
Здесь же, на бревнах гати, лежала длинная палка из лиственницы. Ее полагалось, после того как подтянул к себе веревку, положить на гать, для следующих путешественников.
Палке было лет тридцать, но потому и выбрали лиственницу, что она чем дольше мокнет, тем тверже становится.
Глеб подтянул веревку, широко размахнувшись, забросил палку в болото – она, странно глюкнув, медленно скрылась в жиже – и, разом вдруг вспомнив, казалось, навсегда забытые слова молитвы, с разбегу метнулся через пролом.
Веревка с отвратительным звуком треснула, но выдержала-таки, опустив Глеба на грязные бревна той, второй стороны провала.
– У-ух! – только и выдохнул Железнов.
Зря он рассчитывал на эту преграду. Толстяк с легкостью, подхлестываемой злобой, перелетел разрыв. Веревку они подтянули и без палки, связав шест, ружье и шомпол.
Потом мастерски, как циркачи, обменялись «посылками»: толстяк получил с того берега свое ружье, а туда ловко метнул веревку с привязанным шомполом.
Глебу надо было бежать дальше: ведь неизвестно, что ждало его впереди. Вряд ли Вовка погиб на этих препятствиях, заранее не раз оговоренных и нанесенных на «карту». Но ноги вдруг отказали, и он решил секунду передохнуть.
Длинный прыгнул без раздумий, хорошо оттолкнувшись от сохранившихся бревен. И будь желанная траектория прямой, упал бы опять-таки точно на бревна. Но гать изгибалась, и веревка должна была эти изгибы повторять. Она их и повторяла, покуда не лопнула.
