Дзебек схватил деньги и повернулся так быстро, что палаш не поспел за ним, отчего вахмистр едва не упал, споткнувшись. Подхватив палаш, он выскочил в коридор.
— Так вот за что твоего мужа на фронт послали, — прошептала Людвига.
— Ясновельможная пани! Прошу вас! Ноги ваши целовать буду… Пан граф все для вас сделает… Спасите его! — рыдала Франциска, обнимая колени Людвиги.
— Хорошо, я все сделаю, только перестань плакать, — растерянно говорила Людвига.
— Ради святой Марии, поспешите, ясновельможная пани! Сегодня ночью их расстреляют. Сам капитан сказал, — бормотала Франциска, с трудом поднимаясь с пола.
— Я сейчас пойду к графу. Успокойся, Франциска, — сказала Людвига.
Избегая умоляющего взгляда измученной женщины, она быстро вышла из комнаты.
— Кто там? Ах, это ты, Людвись! Прости меня, но я очень занят. — Эдвард положил на стол трубку полевого телефона.
Его кабинет был превращен в штаб. На столе — два телефона. На стене карта края, утыканная красными и черными флажками. Палаш и револьвер лежали на диване.
— Эдди, на одну минуту… Я прошу тебя сделать для меня одну вещь…
— Говори, Людвись. Ты же знаешь, что я для тебя все сделаю.
Зазвонил телефон. Эдвард взял трубку.
— Да, я. Что? В Павлодзи восстание? Что такое? На вокзале стрельба? Сейчас же узнайте, в чем дело. Конечно… Поставьте всех на ноги… Сейчас приеду… Что? Немецкий эшелон?.. Пришлите взвод для охраны усадьбы. Да. Сейчас еду!
Эдвард в бешенстве швырнул трубку на стол.
— Что случилось, Эдди?
Могельницкий торопливо застегивал пояс, на котором висели палаш и револьвер. Лицо его было мрачно.
— Небольшие неприятности. Мы все это устраним… Вскоре здесь будет Владислав со взводом кавалерии. Не волнуйся, радость моя, все уладится. Но на всякий случай будьте готовы к отъезду… Я позвоню из штаба. Ну, прощай!
— Эдди, а моя просьба?
— Прости, ты о ней скажешь вечером…
— Но тогда будет поздно. Я прошу тебя, Эдди, умоляю… Сделай это для меня — освободи сына Юзефа! Мне страшно даже сказать, но его собираются расстрелять сегодня ночью.
Она преграждала ему путь.
— Ах, вот ты о чем? Ну, этого сделать нельзя! Это опасный человек. И вообще, моя дорогая, не вмешивайся в эти дела. Я спешу, Людвись.
— Умоляю тебя, Эдди! Сделай это ради меня… Слышишь? Умоляю!
Она обняла его за плечи и нежно прильнула к нему.
Но он разжал ее объятия и решительно отодвинул в сторону.
— Я не могу остаться здесь ни одной минуты. Меня ждут. На вокзале неспокойно… Прощай.
