Директор театра, человек дельный, правильно рассудил, что коль скоро молодой человек берет штурмом батареи, значит, и трагедии он пишет хорошие, и поспешил начать репетиции пьесы, под шумок разгласив, что автор ее — прославленный юный герой. А юный герой лежал меж тем в постели с забинтованной головой и от скуки читал шиллеровского Вильгельма Телля, ибо он обладал большей дозой вкуса и меньшей — тщеславия, нежели положено поэту.
Сравнив то, что сочинил сам, с тем, что сочинил Шиллер, он, как Платон, чуть было не поддался соблазну бросить свое творение в огонь. Он написал просьбу вернуть ему пьесу, но опоздал — ее уже сыграли на театре.
Переполненный зрителями зал едва не рухнул от рукоплесканий, когда актер, исполнявший роль Вильгельма Телля, объявил имя молодого сочинителя. Каждый сразу увидел в Вильгельме Телле Вашингтона и постарался уловить малейший намек на современные обстоятельства. Спектакль имел небывалый успех. Хотя Сеймур втайне стыдился похвал произведению, которое сам считал никуда не годным, однако это известие живо его обрадовало и способствовало скорому выздоровлению. Помнится, что статья в Нэшнэл Интервюер начиналась так: «Колумбия могла похвалиться перед миром великим полководцем, великим государственным мужем, великим философом. Недоставало ей лишь поэта... Но вот она обрела и его. Плачь, Англия! Сеймур низверг твоего Шекспира».
Стоило Сеймуру с рукой на перевязи выйти на улицу, как вокруг подымался восторженный шепот. Будь голова у него здоровее, она не выдержала бы такого испытания.
3. Женитьба
Входя однажды в светскую гостиную между двумя рядами дам, поднимавшихся на цыпочки, чтобы разглядеть его, Сеймур увидел в углу залы молодую девицу, единственную, которая не привстала и даже глазами в его сторону не повела. Сеймур сильнее был уязвлен ее пренебрежением, нежели обрадован вниманием всех остальных дам; он подсел к прекрасной незнакомке и постарался внушить ей благоприятное мнение о своем уме и скромности, поспешив замять разговор о несравненном Вильгельме Телле, который тотчас по его приходе завели в гостиной.
Сеймур стал говорить об актерах, как полагается, не в меру захваливая их.
— Как вам понравился У.? — спросил он соседку.
— Друг мой! Я не видела пьесы и вообще не хожу в театр, — ответила она.
Он понял по ответу, что она квакерша, и задумал, вскружив ей голову, побороть ее показное равнодушие. Он всецело занялся ею, беседовал с ней одной. И хотя поддержать разговор оказалось нелегко, он был вознагражден сполна, услышав от мисс Ребекки Грифитс, что ни с кем в жизни она еще не беседовала столь долго.
