Но Кадзуэ всегда ходила с черным портфелем и в черных сабо. В самых обыкновенных синих гольфах. Красная детская корочка для проездного билета, убогие черные заколки в волосах. Шаркая, она проходила по коридору, оберегая портфелем тонкие как спички ноги, еле прикрытые короткой юбкой.
Новенькие, стремившиеся одеваться «под касту», и Кадзуэ тоже, не имели для этого возможностей. Им решительно не хватало циничного, бьющего в глаза богатства. Богатство рождает излишества. Именно отсюда у касты ее раскованность и цинизм. Они буквально сочились наружу. Такой цинизм мог превратить заурядную девчонку в исключительное создание. Все дочки богатых родителей были циничны и вели себя развязно. Так в школе Q. я постигла сущность богатства.
У Кадзуэ внешность была самая обыкновенная. Шапка густых черных волос, коротко остриженных, открытые уши. На затылке волосы непослушно топорщились, словно перышки у цыпленка. Широкий лоб, осмысленное лицо — видно, что человек неглупый. В глазах — уверенность в себе. Как у отличницы, выросшей в обеспеченной семье. Когда же у нее появилась эта привычка — робко и настороженно присматриваться к тем, кто вокруг?
После убийства Кадзуэ я наткнулась на ее фото в каком-то еженедельнике. У снимка была своя история — видимо, его сделал в лав-отеле человек, с которым она встречалась. Кадзуэ смеялась во весь рот, выставив на обозрение худое обнаженное тело. Я всматривалась в фотографию, стараясь разглядеть черты Кадзуэ, которую я знала когда-то, но видела только циничную распущенность. Но не ту, что происходит от пресыщенности богатства. И секс тут ни при чем. Передо мной было чудовище, не знающее и не признающее границ дозволенного.
Нас определили в один класс, но как зовут эту девочку, я еще не знала, и вообще она была мне неинтересна. Поначалу все новенькие почему-то норовили держаться вместе, выглядели бесцветными и скучными, на одно лицо.
Сейчас я хорошо понимаю, какими униженными чувствовали себя девчонки, приложившие столько стараний, чтобы попасть в эту школу, и рассчитывавшие, что их способности здесь оценят. Так проходила юность Кадзуэ. Для таких, как она — с сильным характером и тягой к самовыражению, — это было тяжелое, горькое время.
Хотите знать, какие у меня были с ней отношения? Хорошо. Я заметила Кадзуэ после одного случая. Произошло это дождливым майским днем на уроке физкультуры. Мы должны были играть в теннис, но из-за дождя нас загнали в зал на ритмику. В раздевалке одна девчонка подняла что-то с пола и крикнула:
