Закругляться пришлось второпях, и почти с отчаяньем Дункан выхватил коричневую сорочку и к ней красный галстук.
В доме не было большого зеркала, по дороге, пытаясь представить, как это выглядит с серым костюмом, он чуть не врезался в микроавтобус, и приехал с колющей мыслью, что жизнь его сжалась в тугое кольцо.
Правда, прибыл без опоздания.
А в фойе перед зеркальной стенкой вдруг замер — темно-серая с блестящим оттенком ткань хорошо сидящего костюма словно и замыслена была для сочетания с коричневым и немного красным. Капитан расстегнул пуговицы на пиджаке… вышло еще лучше, и даже несколько шиковато.
— Вы очень элегантны, сэр, — улыбаясь, сообщил вышедший встретить администратор. — Форма вам к лицу, но так значительно лучше.
Дункан здоровался на ходу, в зале было много улыбок и женщин, странной показалась совсем недавняя мысль, будто жизнь его чем-то скована.
Три столика на две персоны располагались у дальней стены на небольшом возвышении, администратор любезно подвел его к оставленному для них центральному.
Кресла стояли боками к залу, который можно было наблюдать, слегка повернув голову. Капитан, устроившись, хорошо видел лица и видел, как некоторые его сотрудники, склоняясь к дамам, показывают на него глазами, объясняя кто это такой.
Ручные часы показывали тридцать одну минуту девятого, а когда капитан снова повернул голову, Коннерс уже ступил в зал.
Прежнего начальника заметили, несколько голосов произнесли его имя. Тот, двинувшись по проходу, сразу же принялся тормозиться, вынужденный отвечать в разные стороны на приветствия.
А кульминация наступила, едва он достиг середины — люди начали аплодировать.
И под эти аплодисменты ветеран прошествовал к столику, где его встретил Дункан.
Конечно, в городе Коннерса знали не одни полицейские, а по фотографиям местных газет знали, наверное, все.
С возвышения он еще раз поблагодарил публику улыбками и поклонами.
Но когда сел за столик, чуть опустил голову и некоторое время молчал, только раздавались небольшие покашливания и рука несколько раз объясняюще качнулась в сторону зала.
Официант тихо спросил, можно ли принять заказ или ему подойти чуть позже.
— Можно, — встрепенулся гость, — зачем тянуть с правильным делом?
И попросил виски.
Дункан, по совету официанта, выбрал для начала крабовые салаты и свежие овощи.
— Ах, хорошо, дорогой, на людях, — Коннерс откинулся в кресле, посмотрел в зал и еще раз кивнул там кому-то. — Жена последние годы болела, и мне, глядя на нее, тоже ничего не хотелось.
