— Вы говорите «мы», — прошептала Бэт с надеждой в голосе.
— Да, ваш отец и ваш покорный слуга.
Бэт прикусила руку, не отводя глаз от его бесстрастного профиля.
— Он знал обо мне?
— Конечно, госпожа. С самого рождения он знал о вас все. Как вы ходили в детский сад, потом в школу.
Он посмотрел Бэт в глаза.
— Когда вы поступили в колледж по академической стипендии, мы так вами гордились. Я был на вашем выпускном вечере и фотографировал, чтобы ваш отец смог увидеть этот момент.
— Отец знал меня. — Это прозвучало так непривычно, как будто она говорила не о своем отце.
Дворецкий посмотрел на нее и улыбнулся.
— Мы собирали все ваши работы. Даже из школы и колледжа. Когда вы стали работать в «Колдуэллском курьере», ваш отец отказывался ложиться спать, пока я не приносил ему утренний номер. Какой бы тяжелой ни была его ночь, он не мог заснуть, не прочтя всего, что вы написали. О, как гордился он вами, госпожа!
Бэт рылась в сумке в поисках носового платка.
— Возьмите, — сказал дворецкий, протягивая ей коробку салфеток.
Она постаралась высморкаться как можно тише.
— Поймите, госпожа, ему было так трудно держаться в стороне от вас. Но если бы он оказался рядом — подставил бы вас под удар. Он надеялся, что превращение обойдет вас стороной и вы останетесь человеком, поэтому вы и воспитывались среди людей.
— А мою мать вы тоже знали?
— Не очень хорошо. Они были вместе совсем недолго. Как только она узнала, что ваш отец… не человек, — сразу ушла. Потом она обнаружила, что беременна, но скрывала это до самых родов. Я думаю, она боялась того, что носила под сердцем. К несчастью, мы опоздали, и ее забрали в больницу для людей, а там мы уже ничем не могли помочь. Но, госпожа, ваш отец очень любил вашу мать.
Бэт переваривала обрушившуюся на нее информацию, выстраивая недостающие звенья своей биографии.
— А мой отец и Рэт, они были друзьями?
Дворецкий замялся:
— Рэт — наш король, наш повелитель. Покойный господин любил его, как и все мы. Вот почему он попросил Рэта прийти к вам. Не бойтесь: Рэт не причинит вам вреда.
— Я знаю.
Они уже подъезжали к дому. Бэт пожалела, что экскурсия в прошлое завершилась.
— Ну вот, приехали, — сказал дворецкий. — Рэдд-авеню, дом одна тысяча сто восемьдесят восемь, квартира один — Б. Нужно отметить, что мы — ваш отец и я — никогда не одобряли ваше решение жить на первом этаже.
Машина остановилась. Но Бэт не торопилась выходить.
— А если я еще о чем-нибудь захочу узнать? Могу я к вам обратиться? — спросила она.
