— Речка, — пробормотал Денис. — Нет, почему же. Я прекрасно все слышу. Ты говорил о речке.
— Она течет через весь замок, — продолжал Арилье, вполне удовлетворенный таким ответом. — Конечно, во время осады, — если такое случится, — воду из нее брать будет нельзя, сам понимаешь. Нет ничего проще, чем отравить реку.
— Да, да, — сказал Денис.
— Но она такая славная! — увлеченно продолжал Арилье. — Вдоль ее левого берега разбит сад для защитницы Гонэл. Воинам ее гвардии и гарнизонным солдатам разрешено отдыхать там. Если говорить честно, то именно в ее саду мы и назначаем свидания нашим подругам. Тебе уже кто-нибудь глянулся? — Он лукаво подмигнул.
Денис пожал плечами с нарочитым равнодушием. Ему показалось вдруг, что безымянная воительница слышит их разговор.
— Может быть, — сказал он наконец. — Но я не хочу обсуждать это.
— Когда дело зайдет достаточно далеко — захочешь, — убежденно произнес Арилье и, заметив, какое лицо сделалось у Дениса, прыснул.
Она определенно слышала!
Даже подъехала чуть ближе. И устремила ледяной взор куда-то вдаль. У Дениса даже мороз прошел по коже: меньше всего ему хотелось бы сейчас поссориться с этой девушкой. Все было слишком хорошо, жаль будет такое разрушить.
— Я менестрель, — с достоинством проговорил Денис. — Когда чувства переполняют меня, я предпочитаю не сплетничать, а петь.
Достойный ответ! Арилье прикусил язык, а девушка перестала созерцать флюгер на остроконечной крыше одной из башен и снизошла до Дениса. Одарила его благосклонной улыбкой. Двусмысленной — без всяких обещаний, но не настолько холодной, чтобы убить всякую надежду.
«Интересно, куда меня поселят? — внезапно подумал Денис. — В казарму? В комнату для прислуги? Или найдут уютное помещеньице где-нибудь под лестницей, рядом со шваброй?»
До сих пор подобные мысли почему-то не посещали его. Все шло хорошо, гладко. Даже слишком гладко.
Возможно, в этом также содержалась часть магии Морана Джурича (или Джурича Морана?). Моран снабжал своих «экстремальных туристов» некоей толикой харизмы, так что любая легенда, какую только способны изобрести о себе путешественники по мирам, будет встречена аборигенами с готовностью и без тени сомнений. Другое дело, что после первого успеха эту легенду, очевидно, приходится поддерживать уже не вымышленными, а реальными свершениями. И Денису необходимо вспомнить как можно больше стихотворений о любви и войне, если он не хочет опозориться в качестве менестреля.
