На таможенном терминале меня, как и положено, обыскали на предмет контрабандной красной икры, проверили посадочную карту, попросили укусить зубной сканер и вытереть руки о дактилоскопическое полотенце, а также, не совсем соображая кто перед ними натягивает снятые при досмотре плавки, посоветовали поскорее нести оголенные места к отбывающему лайнеру. Иначе "страшный майор Сергеев будет сильно скандалить"
За такое неуважение к своей персоне я тут же снял особым приказом начальника терминала и приказал внимательней рассматривать голографические плакаты, развешанные по всему аэропорту. На плакатах я был изображен со скрипкой, пиликающий боевую тревогу своей команде. Фоном изображению служила, конечно, далекая и неизведанная современными географами страна.
За спиной загремел трубами и загрохотал барабанами сводный гражданско-оборонный оркестр столицы. Играли "Прощание спасателя". В толпе провожающих послышались девичьи причитания и женские стенания. Мужская половина честных налогоплательщиков скорбно скрипела зубами.
К нашему отлету техники разогнали облака и перекрыли ветер. Прочный пластик летного поля глухо отвечал на мои шаги. Я даже намеренно пробовал шаг печатать, все равно глухо получалось. Специально нанесенные на пластик белые стрелки загорались, указывая, куда бежать майору Сергееву.
Основная погрузка команды к моменту моего прибытия была завершена. Неторопливые автоматические погрузчики, постоянно сталкиваясь друг с другом, закидывали внутрь лайнера последние коробки с официально разрешенным к перевозке черным хлебом и замороженным сервелатом. В отдельную дверь запихивали остальное барахло, как-то дополнительное оборудование, ядеро-смазочные материалы и чистую тюковую ветошь.
Перед тем, как закрылся задний люк лайнера, оборонный офицер в генеральских погонах занес на борт небольшой чемодан, прицепленный к его руке толстой цепью и сдал мне его под подпись. От коробочки одуренно тянуло остродефицитным во всем мире салом.
– Лично от правительства. Применять только в крайних случаях, – теряя сознание от быстро распространяющегося дурмана сообщил офицер и поспешил на свежий воздух.
Поднявшись по лесенке запасного донного входа в кабину, я первым делом посчитал команду на целостность и только после этого дал добро пилотам лайнера:
– Команда спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать в полном комплекте и к полету готова.
Глухо заурчали топки самого большого в мире лайнера для перевозки крупной спецтехники, и на мониторах Милашки вспыхнуло красными буквами, что нам запрещено во время всего полета "вставать, ходить, петь, разговаривать, справлять естественные надобности, спать и стучать кулаками по обшивке лайнера с просьбой выдать парашюты".
