На брезенте в длиннополом кожухе удобно восседал возница.
— Что везете, хозяин?
— Свое, матрос, свое, что с божьей помощью выкохав.
Возница извлек из тулупа холщевой мешочек, достал слепившуюся от долгого лежанья в кармане бумажку и протянул ее матросу. Китик осветил бумагу лучом карманного фонаря.
«Настоящим волкомнезам удостоверяет подписью с приложением рабоче-крестьянской печати и разрешает своему члену Олексе Тягнырядно торговать на Херсонском рынке своей живностью, або и сменять таковую, на соль».
— Значит, бедняк? — спросил матрос, пряча удостоверение в карман бушлата.
Крестьянин, утвердительно кивнув головой, постучал по карману моряка кнутовищем:
— Зачем казенную бумагу ховаешь?
— Уток или гусей везешь?
— Да уж там, что ни есть, все наше, — нетерпеливо ответил Тягнырядно. — Вот тебе, защитничек наш, подарочек из деревни, шматок сала да кусок хлеба. А уж чего другого, звиняй, сам раздобудешь. Ты, я вижу, человек с хорошим нюхом.
Порыв ветра бросил в лицо Китика последние слова крестьянина вместе с перегаром самогона. На матроса безбоязненно уставились темные глаза хозяина. Возница в самом деле держал в вытянутой руке заранее приготовленный тугой сверточек.
— Соли нема, за солью поехали хуторяне, — толковал свое возница.
Моряк узелок оттолкнул.
— Дозволь, папаша, прикурить под твоим брезентом.
Не дожидаясь ответа, матрос нырнул под серое покрывало и, не успев нажать кнопку своего фонаря, почувствовал, как в него уперлось что-то острое. Он схватился обеими руками за это острое и с облегчением, догадался, что это бычьи рога. «Вот они, бедняки!» — пронеслось в голове. Он нащупал замерзшие мясные туши. И тут ему вспомнились слова начальника госпиталя: «Десятками умирают от голода...»
— Товарищ матрос, солому не подпали, — зарокотал над его ухом нагловатый басок возницы.
Китик распрямился, отряхнул запорошенный соломой бушлат, поправил бескозырку. В это время с ними поравнялись еще одни сани, тоже нагруженные горкой. Второй возница слез, стал рядом с Китиком.
— Говорите, крестьянская беднота, без сольцы плоховато?
— Надо бы хуже, да некуда, — закивали бородами мужики.
— Погоняйте вон на тот высокий дом, там знакомый кок живет, у него сольцы и разживемся... А то гляди, еще на ЧК нарветесь.
— Спасибо, матрос, — затараторил Тягнырядно. — Мы ведь свое, на рынок, честь по чести...
— Да вы что, постановления не читали: две-три утки иль барашка меняй без опасенья. А у вас, гляди, по полному возу. Скажут: спекулянты...
