для Ники и Натали — тут впервые Джек узнает имя миссис Валешин, — а также детишек. Потом орган разражается какой-то жуткой мелодией из фильмов ужасов, и когда Джек поднимает глаза, он видит за кафедрой Ники, призывающего собравшихся выступить с воспоминаниями о Памеле.
Собравшиеся не заставляют себя долго ждать. Друг за другом человек десять поднимаются на кафедру и рассказывают о том, как провели с Пам день на пляже, как любила Пам закаты, как она любила детей… Одна женщина даже поведала о том, как ездила с Пам за покупками, а другая — как они с Пам вместе были на экскурсии и наблюдали китов.
Но никто не хочет и словом обмолвиться о том, что Пам пила горькую, вспомнить, как ее вырвало однажды на вечеринке, как в другой раз, сев пьяной за руль, она врезалась на своем «лексусе» в толстую сосну на обочине, как, накачавшись валиумом, залезла в машину и уснула прямо на пикнике.
Все избегают рассказов о ее драках и скандалах с Ники, как швыряли они друг в друга посудой, как однажды на яхте она прилюдно выплеснула стакан прямо ему в лицо, рассказов о том, как Ники не пропускал ни одной юбки — разведенки ли, скучающей мужниной жены, либо даже какой-нибудь прыткой официантки из бара.
Все это растворилось в дымке заката, который так любила Пам.
Не воспоминания, а какие-то обрывки, думает Джек. Но вот иссякают и они, и Ники с затуманенным взором, но с тихой и мужественной улыбкой спрашивает, не хочет ли выступить еще кто-нибудь.
И тогда из-за спины Джека раздается женский крик: «ТЫ УБИЛ МОЮ СЕСТРУ, СУКИН ТЫ СЫН!»
И начинается скандал.
ТЫ УБИЛ МОЮ СЕСТРУ, СУКИН ТЫ СЫН!
Челюсть Ники буквально падает туда, где должен был бы находиться воротник, а Джек думает: «Сам напросился».
Священник судорожно озирается, не видно ли репортеров, в особенности с телекамерами, а женщина выкрикивает опять: «ТЫ УБИЛ МОЮ СЕСТРУ, СУКИН ТЫ СЫН!»
Перед всеми собравшимися и ликом самого Иисуса-на-Волнах она тычет пальцем в Ники!
Люди буквально застывают, вжавшись в кресла. Никто не пытается остановить ее либо как-то успокоить, потому что видно, что женщина эта на все способна, и никому неохота рисковать лицом, которое обошлось в десятки тысяч долларов.
Но два охранника все-таки решаются рискнуть.
До этого момента Джек их не замечал, этих двух в черных костюмах, шагнувших из задних рядов, чтобы разрядить обстановку. Они подходят к женщине на секунду раньше, чем туда поспевает Джек.
— Пусти, убери свои лапищи! — вопит женщина, когда рука одного из охранников тяжело опускается ей на плечо. Она стряхивает с себя его руку, и тогда оба мужчины хватают ее и волокут в проход.
