- А у нашего колхоза много баранты? - заинтересовалась Майя.
- Да не так уж мало. А скоро станет еще больше. Рустам-киши - хозяин мудрый, расчетливый...
Воспользовавшись тем, что увлеченный собственным красноречием Салман опустил поводья, лошадь пошла шагом по извилистой тропке вдоль небольшого озера. Время от времени из камышей взлетали, со свистом рассекая крыльями воздух, дикие утки и гуси. И снова воцарялась тишина, глубокая, словно это степное озеро. Вдруг лошадь подняла уши, нетерпеливо заржала и пошла крупной рысью, стуча копытами по глинистой, плотно вытоптанной тропе.
- Табуны почуяла, - объяснил Салман. - Здесь зимуют наши стада и табуны.
Становище "Новой жизни" было расположено за приозерными камышами. Несколько плетенных из хвороста, обмазанных глиной сараев и хлевов для овец и три палатки стояли на равнине, окруженные грудами мусора, золы от костров, овечьего помета. В одном из загонов, огороженных камышовой изгородью, толкались и блеяли новорожденные ягнята. Эта мирная картина пришлась по душе Майе. Между сараев ходили женщины с кожаными наколенниками, обвязав поясницы шалями. Тут же играли грязные, взъерошенные, будто галчата, дети. Завидев всадников, они помчались навстречу. Женщины, вытирая шалями голые до локтей руки, побросали работу и тоже поспешили вслед за ними.
- Давайте отдохнем, я устала, да и посмотреть хочется, как здесь живут, - сказала Майя.
Салман повиновался с заметной неохотой: он уже раскаивался, что не следил за своевольным жеребцом, разрешил ему идти куда вздумается.
У высокой палатки стояла черноглазая девочка лет тринадцати; она так резко отличалась от других детей, что походила на одинокий мак, расцветший в пшенице... Вьющиеся черные волосы рассыпались по плечам, окаймляя заостренное личико с блестящими задорными глазами и крупными яркими губами.
Пока детишки, подталкивая друг друга локтями, перешептывались, рассматривая Майю и Салмана, девочка у палатки стояла неподвижно, закинув голову с надменным видом. За ее юбку цеплялся трехлетний малыш в рваной рубашонке.
Майя направилась к черноглазой девочке. Та отступила на шаг, а ребята, окружив плотным кольцом Майю, присмирели, ожидая, что будет дальше.
- Здравствуй, черноглазенькая! Как зовут-то?
- Так и зовут: "Гарагёз!"5 - смело ответила девочка.
- Подходящее имя. А малыш кем тебе приходится?
- Брат.
Майя вынула носовой платок, хотела вытереть нос мальчугану, но он спрятался за юбку сестры и вдруг пронзительно заплакал.
