– Соберись, Пат! – сказал я ему. – Не из таких передряг выбирался и тут вылезешь!
Отражение ничего не ответило, даже не улыбнулось – вот и трать на него слова после этого.
Я вышел из душа, и сидевший перед телевизором Бартоломью кинул на меня озабоченный взгляд.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– А то как же, – отозвался я. – Как с юным пионером, только что повязавшим на шею красный галстук и готовым целый день переводить старушек через улицу и собирать металлолом.
– А выглядишь хреново, – сказал Антон и, подумав, добавил: – Как старая дева, увидевшая под кроватью мышь.
Мда, похоже, это про меня сказано – душа нараспашку, сердце на рукаве, а мозги в багажнике.
– Тогда уж лягушку в сливном бачке, – хмыкнул я. – Большую и зубастую, вроде тех, что в Кракове были.
– Что, правда?
Иногда наш худред, взрослый и разумный вроде человек, бывает наивным, точно ребенок.
– Нет конечно, – я поглядел на него с легким осуждением. – Ты…
Договорить я не успел, поскольку лежавший на тумбочке около моей кровати телефон издал пронзительную трель. Я подошел к нему, взял и обнаружил на экранчике надпись: «Ангелика Вирхов».
– О, это наша белокурая бестия, – сказал я, и Бартоломью помрачнел – расстроился, должно быть, что она позвонила не ему. – Наверняка хочет сообщить, что она уже замариновала Джавана Сингха в бочке с уксусом. – Я приложил трубку к уху. – Привет, о прекрасная фройляйн. Доблестные, хотя и слегка пожеванные судьбой рыцари из твоего ордена приветствуют тебя.
– Добрый день, – поздоровалась Ангелика. – Вы где? Что нового?
– В гостинице «Один» в Висбю. Целый день катались, смотрели достопримечательности. И кое-что усмотрели… – тут голос мой дрогнул, и наша шпионка наверняка это уловила. – А у тебя что?
– Есть результаты, – дипломатично ответила она. – Завтра планирую появиться в Стокгольме. Думаю, что на острове мне делать нечего. Когда сможете прибыть?
Я подумал, что мне вовсе не хочется оставаться на Готланде с его раукарами, холодными ветрами, переменчивой погодой, мертвыми викингами и яркими, ввергающими в оторопь видениями.
– Завтра, – сказал я. – Утренний паром уходит в восемь, если не ошибаюсь. Где встречаемся?
Ангелика предложила центральный вокзал, я спорить не стал.
– Антон передает тебе привет, – сказал я напоследок, – машет рукой, посылает воздушные поцелуи, капает на койку слюной и еще кое-какими выделениями, какими именно – уточнять не буду.
Бартоломью сделал страшные глаза и погрозил мне кулаком.
