Хлеб и воля | страница 8
На девственной почве американских лугов сто человек с помощью сильных машин производят в несколько месяцев столько хлеба, сколько необходимо для десяти тысяч человек в течение целого года. Там же, где человек хочет удвоить, утроить, увеличить во сто раз её урожай, он почву делает, даёт каждому растению надлежащий уход и получает баснословные урожаи. Между тем, как охотник должен был в прежние времена завладеть сотней квадратных вёрст, чтоб добыть пищу для своей семьи, — цивилизованный человек выращивает с бесконечно меньшим трудом и с большей уверенностью всё, что нужно для жизни его домочадцев, на одной десятитысячной части этого пространства.
Климат уже более не служит препятствием. Когда солнца не хватает, человек заменяет его искусственной теплотой и надеется, что он создаст также и свет для воздействия на растительность. При помощи стекла и труб с горячей водой, он собирает на данном пространстве в десять раз больше продуктов, чем получал прежде.
Чудеса, совершённые в промышленности, ещё более поразительны. С этими разумными существами, с современными машинами — плодом трёх или четырёх поколений изобретателей, по большей части неизвестных, — сто человек приготовляют такое количество материи, что из неё можно сделать одежду для десяти тысяч человек на два года. В хорошо организованных угольных копях, сто человек добывают ежегодно материал, достаточный, чтобы отапливать помещения десяти тысяч семейств в суровом климате. И мы недавно видели, как чудный город возник в несколько месяцев на Марсовом поле Парижа[2], без малейшей остановки обычных работ французской нации.
И хотя, как в промышленности, так и в земледелии, а равно и вообще во всей нашей общественной организации, труд наших предков идёт на пользу почти исключительно очень малого числа, тем не менее верно, что человечество могло бы уже теперь жить богато и роскошно, только при помощи железных и стальных слуг, какими оно владеет.
Да, конечно, мы богаты, бесконечно богаче, чем мы думаем. Богаты тем, чем мы уже владеем, а ещё более богаты тем, что мы можем произвести теперешними инструментами. Бесконечно более богаты тем, что мы могли бы добыть из нашей земли, из наших мануфактур, из нашей науки и из наших технических познаний, если бы они были применены для добычи всеобщего благосостояния.
В цивилизованных обществах мы богаты. Почему же вокруг нас эта нищета? Почему этот тяжёлый труд, оскотинивающий народные массы? Отчего эта неуверенность в завтрашнем дне, даже для хорошо оплачиваемого работника, и это среди унаследованных от прошлого богатств и могущественных средств производства, которые дали бы довольство всем взамен нескольких часов ежедневного труда?