Прежде всего является вопрос, где взять нужные припасы, если вся нация ещё не пришла к коммунистическому строю?
Возьмём какой-нибудь большой французский город, хотя бы столицу Франции. Париж потребляет ежегодно миллионы пудов хлеба, 330.000 быков и коров, 200.000 телят, 300.000 свиней и больше 2.000.000 баранов, не считая другой живности. Кроме того, ему требуется ещё около полумиллиона пудов масла и до двух сот миллионов яиц и всё остальное в соответственных количествах.
Мука, и хлеб привозятся из Франции, из Соединённых Штатов, из России, из Венгрии, из Италии, из Египта, из Индии; скот — из Германии, Италии, Испании, даже из Румынии и из России. Что же касается до бакалейных товаров, то нет страны в мире, которая не присылала бы в Париж свою дань.
Посмотрим прежде всего, каким образом можно будет устроить доставку в Париж или во всякий другой большой город, тех припасов, которые выращиваются в французских деревнях, и которые крестьяне с величайшей охотой пустят в обращение.
Для государственников этот вопрос не представляет никаких затруднений. Они прежде всего ввели бы сильно централизованное правительство, вооружённое всеми принудительными средствами: полицией, армией, гильотиной. Это правительство распорядилось бы составить список всего, что производится во Франции, разделило бы всю страну на известное число продовольственных округов и повелело бы, чтобы такой-то продукт, в таком-то количестве, был бы привезён в определённый день в определённое место, на определённую станцию, был принят таким-то чиновником, сложен в такой-то склад и т. д.
Мы же вполне убеждены в том, что такое решение вопроса не только не желательно, но и совершенно неосуществимо, что оно не более как чистая фантазия, — утопия. Можно мечтать о таком порядке вещей, сидя у себя дома, с пером в руках, но на практике он оказывается физически невозможным, так как совершенно забывается живущий в человеке дух независимости. Последствием такого, якобы порядка был бы всеобщий бунт: не только одна Вандея, но целых три или четыре, — война деревень против городов, восстание всей Франции против того города, который осмелился бы навязать ей подобные приказы[5].
Довольно с нас якобинских утопий! Посмотрим, нельзя ли устроиться как-нибудь иначе.
В 1793-м году деревня морила голодом большие города и убила этим революцию. А между тем известно, что урожай хлебов во Франции в 1792–93 годах не был меньше обыкновенного; и есть основания думать (Мишле), что он был даже больше. Но, завладев значительною частью помещичьих земель и собрав с них урожаи, деревенская буржуазия не хотела продавать свой хлеб за ассигнации, которые Революция пустила в обращение, а держала его у себя в ожидании повышения цен или появления золотой монеты. И никакие, самые строгие меры, принимавшиеся Конвентом с целью
