Особенно интересно читать про немецких крестьян, которые «строго придерживаются этого правила», но которым, как мы видели чуть ранее, в то же самое время специальной директивой потребовалось запрещать браки с польками и чешками. Вообще нацистские идеологи расовой политики были вынуждены порой признавать, что немцам их идеи не свойственны — так, в опубликованной в 1936 г. пропагандистской работе заместителя главы профильного Расово-политического управления НСДАП (Rassenpolitishes Amt der NSDAP) Рудольфа Фреркса «Расовое пробуждение немецкого народа» прямо говорилось о «немцах, которые утратили до опасной степени весь расовый инстинкт».[53]
Отрицание моральных норм современной цивилизации — одна из характерных черт нацизма. Им они противопоставляли «героическую древность» и «народные традиции». Но находит ли реальное подтверждение в истории и традициях Германии, немецкого народа и крестьянства якобы столь важный «священный инстинкт чистоты крови»?
Говоря, что «так же поступали близкие к природе люди, такие, как древние германцы», нацисты, безусловно, имели в виду сообщение, содержащееся в работе римского историка Корнелия Тацита «О происхождении германцев и местоположении Германии» (98 г. н. э.):
«Сам я присоединяюсь к мнению тех, кто думает, что народы Германии не смешивались посредством браков ни с какими другими народами и представляют собой особое, чистое и только на себя похожее племя; вследствие этого у них у всех одинаковый внешний вид, насколько это возможно в таком большом количестве людей: свирепые темно-голубые глаза, золотистого цвета волосы, большое тело».[54]
Однако сам Тацит объясняет это не каким-то «расовым инстинктом», а географическим положением и климатом Германии, препятствовавшими переселению других народов: «Я думаю, что сами германцы являются коренными жителями [своей страны], совсем не смешанными с другими народами вследствие ли переселения [их] или мирных отношений [с ними], так как в прежние времена те, кто хотел переселяться, прибывали не сухим путем, а на кораблях. Океан же, простирающийся по ту сторону Германии на огромное пространство и, так сказать, противоположный нам, редко посещается кораблями с нашей стороны. Притом, не говоря уж об опасностях плавания по страшному и неизвестному морю, кто же оставит Азию, Африку или Италию для того, чтобы устремиться в Германию с ее некрасивыми ландшафтами, суровым климатом и наводящим тоску видом вследствие невозделанности, если только она не его родина?»
