В общем, все было замечательно. Для полного счастья нам не хватало только женского общества. В этом вопросе вся ответственность была возложена на меня. Я, собственно, и не возражал. Готов был отплатить добром за добро. Хотя, честно говоря, и сам не умею знакомиться с женщинами на улицах, в транспорте, на пляжах и в других общественных местах массового скопления женщин.
Но сколько людей обрели свое счастье, заговорив со случайной прохожей, попутчицей в общественном транспорте, купальщицей, принесенной волной Средиземного моря…
Не думаю, что все они блистали остроумием или хотя бы просто умом. Может, как раз отсутствие этих добродетелей и позволило им сделать первый шаг без страха и упрека. Мне же для знакомства нужен веский предлог: например, обморок случайной прохожей, возгорание троллейбуса, несчастный случай на водах. Но ничего такого на наших глазах не происходило. И мы продолжали, как бы это сказать, поститься. И даже не из-за моей нерешительности, а потому что не было подходящих кандидатур.
– Надо было приезжать со своим самоваром, – грустно заметил Алик.
Я даже сразу не понял метафоры, не соотнес самовар с Тулой. Если накануне человек полдня сокрушался, что не привез из России бельевых прищепок, вполне возможно, что теперь он переживает, что не взял с собой самовар.
– С другой стороны, – продолжал Алик, – приехал бы с женой, наверняка по закону подлости вокруг было бы море женщин.
– Не расстраивайся, – сказал я. – Все у нас еще впереди. Вот увидишь.
Я почувствовал на себе огромную, как Аликовы баулы, ответственность за то, чтобы он один раз за всю свою долгую и праведную семейную жизнь отдохнул по-человечески.
В тот же вечер мы, как всегда, покинули наш отель «Марафон» и отправились в город. С моря дул легкий бриз. В воздухе безраздельно властвовала курортная праздность. Пахло эвкалиптами. В одной из рыбных таверн мы заказали осьминога и вина. Осьминог в русскоязычном меню значился, как «восьминог». Я высказал предположение, что переводчику показалось странным слово «осьминог». Может, он даже сначала написал «семиног», но засомневался, пересчитал ноги у этой твари и пришел к выводу, что правильно будет назвать его «восьминогом». Но Алик сразу определил, что это прямой перевод с латыни – октопусы. Окта – восемь.
Знания часто бывают губительны для фантазии.
Разделавшись с восьминогом, мы отправились дальше. Зашли в английский паб с караоке выпить кофе. Какая-то барышня довольно чисто пела «АББУ». Я решил, что она англичанка. Наши в английских пабах не поют. С ней за столиком сидел ангел. Белокурый, как водится, лет примерно двадцати. В отличие от ангела, его подруга обладала более земными формами: широкими плечами и не менее широким, несколько сползшим, задом. Я ее про себя почему-то сразу назвал комендантом общежития. У ангела были огромные раскосые глаза и, как я успел заметить, пирсинг на пупке. Это был ангел нового поколения. Поколения «ПЕПСИ», «СНИКЕРСОВ» и «ТАМПАКСОВ». Поколения пирсинга.
