– Вечером муж к вам зайдет, – вяло отбивается Настя.
– И маляров не отпускайте. Пусть теперь потолок мне белят.
– Муж к вам зайдет вечером, – повторяя, как мантру, цедит Настя.
– Пусть зайдет. А потолок побелить и вызвать кого надо придется!
– Ну, это мы еще посмотрим.
– А тут, дорогая, и смотреть нечего, тут безобразие налицо. Я честный человек. Я ветеран. Я в танке горел. Мне чужого не надо. А если вы мне потолок завалите, то кто будет отвечать? Это же братская могила… Пусть зайдет до девяти. В девять я спать ложусь!
– Спокойной ночи, – говорит Настя и закрывает дверь.
Максим возвращается, когда все уже спят. Только собака, виляя хвостом, приветствует его возвращение. Максим садится на корточки, приваливаясь спиной к двери. Он гладит пса, а тот пытается лизнуть его в лицо шершавым языком.
– Ну, – шепчет Максим, – спроси меня: «Где ты был?» Ну, спроси: «Где ты шлялся, гад?» «Ты что, пил?» Ну? Спроси меня про совесть.
Собака млеет от почесываний, заваливается по-щенячьи на спину, подставляя живот, закатывает глаза. Максим чешет пса.
– Вот за это я тебя и люблю, – шепчет он. – Знаешь, где я был? Сказать? Сказать? Мы немного выпили. Совсем чуть-чуть, честное слово. Не веришь?
Максим открывает глаза. Рядом еще спит Настя. Слышно, как Антонина Павловна в коридоре говорит по телефону:
– Мы с ним полные тезки, но он меня называет почему-то «Мура». А вчера задумался, а потом очень четко произнес: «Мура, скоро станут падать листья», представляешь?.. Стеллочка, я так за него волнуюсь, когда эта фурия его увезет… она ненадежная, она может и отравить…
Максим встает осторожно, чтобы не разбудить Настю, одевается. Жена ворочается в постели и сквозь сон говорит:
– Я тебе там пакет положила в холодильнике. Возьми, у тебя желудок… Сосед приходил. Сказал – братская могила…
– Что?
– Зайди к нему. Он денег хочет, по-моему. Сволочь, – и снова засыпает.
Максим выходит из комнаты на будущую кухню. Включает телевизор, открывает холодильник.
Вдруг он слышит голос Анны. Он видит ее на экране телевизора, уменьшенную до размеров двадцать второй диагонали. Она говорит:
– Дорогой, соседи жалуются, что наш диван очень громко скрипит. Может, нам стоит переехать в частный дом?
И тут же, в интерьере мебельного магазина, камера фиксирует мужчину в медицинском халате, в белой шапочке, с марлевой повязкой на лице:
– Дорогая, но мы не можем сейчас себе это позволить. Впрочем, я знаю выход и получше.
– И какой же? – спрашивает Анна.
