В этих рисунках и барельефах жизнь Фив запечатлена во всех ее проявлениях: знатные гости на царском празднестве, судьи на скамьях, царский писец, исполняющий свои обязанности. Сады, деревья и растения окружают прямоугольные пруды с рыбами; над ними порхают птицы, и у берега цветет лотос. Мы видим садовый шадуф, не изменившийся за тысячелетия, и мастеров, заканчивающих статую или изготовляющих мебель. Строители делают глиняные кирпичи и складывают стену; пастух, красивый как молодой бог, гонит свое стадо домой. Девушка замерла на мгновение, подбирая колосья; батрак просит товарища вытащить из его ноги занозу. Крестьянин спит под деревом, на котором висит его бурдюк, а брадобрей занимается своим ремеслом прямо на поле.
На красочных барельефах или плоских картинах представлены чуть ли не все ремесла; например, золотых дел мастер обрабатывает великолепный самоцвет, а литейщик плавит драгоценный металл. Знатные фиванцы собрались на пир, их ублажают хорошенькие девушки, музыканты и танцовщицы.
В каждой гробнице встречаются очередные вариации на одни и те же темы. Две из них, присутствующие с самых ранних времен, – охота и рыбная ловля. Во времена XVIII династии подобные рисунки обретают особое изящество. Владелец гробницы изображен среди зарослей папируса в рыбачьей лодке, сплетенной из ивняка и обтянутой кожей; его сопровождают жена, иногда дети. На одном рисунке он бросает бумеранги в водоплавающих птиц. На другом показано, что он багром поймал двух больших рыб. Долго считалось, что этот традиционный мотив, столь часто использующийся в оформлении молелен, иллюстрирует приятное времяпрепровождение, ожидающее ушедших в мир иной.
Мир умерших, особенно в погребальных храмах Фив, дает нам полное представление о жизни Египта в эпоху фараонов. Колодец-шахта у молельни вел под землю в погребальную камеру, которая являлась сугубо личной и куда никто не допускался после захоронения. Здесь, окруженная всем необходимым скарбом, лежала в саркофаге мумия.
Но воссоздать обстановку этой части некрополя не так уж трудно. Многое сохранилось, пусть даже в полуразрушенном виде, под песками или слоями азотного осадка, так называемого себах. И нам достаточно миновать Курну и Курнет-Мюрай и проследовать по пересохшему руслу, вади, между Долиной царей и Долиной цариц, оставив по левую руку заупокойный храм Рамзеса III, возвышающийся над романтическими руинами Джеме, древнего коптского города. По дороге в Долину цариц находится пещера, у входа в которую высечены надписи с обращениями к местной богине, «любящей молчание», богине-змее, которая правит на вершине горы. Во времена Нового царства здесь, вероятно, поклонялись двум кобрам, как и сегодня в некоторых домах Курнет-Мюрай привечают рептилий.
