Она подумала о собственной судьбе, о странном стечении событий, устроивших ее встречу с Шейном. Если бы хоть одна из деталей мозаики не легла тогда на свое место, Джинни была бы сейчас в своей постели одна. И в соседней комнате не спал бы бесценный малыш.
Фрэнк думал о почти непреодолимой потребности приехать сюда, о пропавшем билете, о беременной женщине, которой понадобилась его помощь. Его и Донны.
— Да, ты рассказывала.
— Так она хорошенькая?
— Хорошенькая и, пожалуй, чересчур хорошая, на свой лад. — Он снова рассмеялся, и эти звуки радовали сердце Джинни. На этот раз осечки не будет. На этот раз произойдет что-то действительно важное. У нее предчувствие...
— Понимаю. Хотелось бы поглядеть на нее своими глазами. Я не отдам своего брата кому попало.
Она пыталась руководить им чуть ли не с тех пор, как научилась говорить. Иногда это раздражало Фрэнка, но чаще согревало сердце любовью. Тем не менее...
— Скажи Шейну, что он не справляется с супружескими обязанностями. Ему бы следовало держать тебя построже. Ты снова залезаешь в слишком большие штаны.
— Мои штаны мне как раз впору. А ты никогда не мог обойтись без моего присмотра, и сам это прекрасно знаешь. — Рука Шейна поползла вверх по ее бедру, и Джинни почувствовала, что начинает терять нить разговора. — Ладно, наслаждайся жизнью, пока я тут вкалываю.
Сестра действительно работала чересчур много, и Фрэнк это прекрасно знал.
— Именно этим я и собираюсь заняться. Поцелуй за меня Молли и Джонни.
— Обязательно. — Она накрыла руку мужа своей ладонью, чтобы остановить его поползновения. Пока она не положит трубку. — Да, Молли просила, чтобы ты привез ей в подарок книжку об истории Сиэтла.
Очень похоже на его племянницу.
— Я опасаюсь, что эта девчонка станет умнее, чем ей следует для собственного блага.
Джинни довольно улыбнулась. Молли сама научилась читать в четыре года, потому что ей не хватало терпения ждать, пока кто-нибудь почитает вслух.
— Хорошая наследственность.
— Как я погляжу, супружеская жизнь не научила тебя скромности.
Джинни рассмеялась, упав в объятия Шейна.
— Нет, зато я очень счастлива. Надо бы и тебе как-нибудь попробовать.
Сейчас эта мысль не показалась ему такой пугающей, как прежде.
— Надо попробовать. Спокойной ночи, Джинни.
— Спокойной ночи. Да, Фрэнк! Он уже собирался повесить трубку.
— Что?
Голос Джинни смягчился:
