«У Гели были такие огромные глаза — ну просто поэма, — так описывает ее Эмиль Мориц. — А еще она очень гордилась своими роскошными черными волосами». Гели наверняка обиделась бы, узнав, что позднее равнодушные к деталям историки назовут ее «светловолосой Гретхен». Она очень гордилась и тем, что венка, и относилась к «глупым светловолосым баваркам» с нескрываемым презрением. У нее был приятный венский акцент. Если добавить сюда упрямство и непредсказуемость, то можно сделать вывод, что уж точно она не должна была понравиться Гитлеру. Он предпочитал совершенно другой тип женщин — покладистых натуральных блондинок. Главное, чтобы они беспрекословно выполняли его требования и не были безалаберными.
Но Гитлер прямо-таки преклонялся перед своей племянницей. Разумеется, он знал ее с детства. Однако от дома Раубалей в Линце у него остались плохие воспоминания. Муж Анжелы откровенно презирал молодого Гитлера, время от времени приходившего к сводной сестре униженно выпрашивать тарелку супа. Однако Гитлер был отнюдь не в обиде на племянницу за поведение ее отца и ни в коем случае не собирался ей мстить.
«Он с удовольствием ходил с ней гулять, — рассказывает Эмиль Мориц. — Ему очень нравилось появляться с этой восхитительной особой в публичных местах. Гитлер даже в мыслях не допускал, что Гели может не понравиться его товарищам по партии. Следует отметить, что жен их, за немногими исключениями, он очень не любил. Но с Гели Гитлер даже посещал магазины».
Эмиль Мориц не только долгое время исполнял обязанности личного шофера Гитлера, но и считался чем-то вроде его конфидента[9]. «Мы вместе ходили по девочкам. Я следовал за ним как тень».
Мориц принадлежал к числу создателей СА — отрядов, официальной задачей которых было защищать проходившие обычно в пивных залах партийные митинги от любых посягательств. Предки его были гугенотами[10], когда-то эмигрировавшими в Германию. Слухи о том, что он еврей, лишены всякого основания. В конце двадцатых-тридцатых годов Мориц неотступно следовал за Гитлером. После появления Гели возникло своего рода трио. Сам Гитлер яростно отвергал любые попытки женить его, зато неоднократно пытался уговорить Морица вступить в брак. «Если ты женишься, я буду каждый день обедать у вас», — сказал он как-то своему шоферу.
Мориц наконец последовал его совету, но, по мнению Гитлера, лучше бы он этого не делал. «Я уже ни о ком, кроме Гели, думать не мог и в конце концов предложил ей стать моей женой. Как и все, я был безумно влюблен в нее, и она в свою очередь относилась ко мне весьма доброжелательно».
