, — говорили греки («Более, чем способна вынести природа человека»). Уцелевшие, славя и преувеличивая подвиги мертвого бога, на самом деле воздавали почести выносливости своих умерших товарищей и своей собственной стойкости.
Здесь напрашиваются следующие выводы. Первый заключается в том, что истощение и преждевременный выход людей из строя были в большей степени следствием неравномерной скорости, чем длительных переходов. Новобранцы, которые ежегодно поступали в различные отряды войска, прибывали относительно свежими, хотя уже проделали путь в тысячи километров. От Бейрута до Сринагара в Кашмире — самое меньшее 5500 километров. Однако, высадившись в одном из портов Сирии, они преодолевали это расстояние со средней скоростью от 15 до 18 километров в день, двигаясь в наиболее прохладное время суток. Повсюду на покоренных территориях они находили склады с провизией и водой. Совсем не так обстояло дело, когда им приходилось сближаться с неприятелем, атаковать, преследовать, отступать, переходить через пустыни, преодолевать горные массивы. Войско внезапно переходило с обычного к быстрому шагу или бегу, от медленного продвижения по ровной местности — к карабканью по ледяным склонам. Для сравнения следует сказать, что машинам «Желтого рейда»>[39] в 1931 году приходилось преодолевать сорокаградусные склоны и тратить порой по десять часов на какие-то 6 километров. Скорость всадников на лошадях не равнялась скорости тех, кто ехал на верблюдах и ослах, последние же обязательно сопровождали любой поход в Африке и Азии. Как правило, обоз шел следом. Приходилось ожидать его и отставших. Командиры обязаны были согласовывать переходы, особенно в жаркие сезоны, когда перемещение становилось возможным лишь по ночам. На самом деле, как и во время всех крупных миграций или кочевок, скорость людей зависела от скорости верховых и вьючных животных. Потому не случайна связь слов troupe (войско) и troupeau (стадо) во французском языке. Кроме того, следовало следить за тем, чтобы одно не сделалось другим, чтобы огромная толпа гражданских не превратила армию в беспорядочную орду.
Второй вывод содержит в себе следующую мысль: за исключением самого начала и конца перехода, сто тысяч человеческих существ и тридцать тысяч животных Азиатского похода никогда не объединялись. Такая колонна на марше, на лучших дорогах Македонии или Персии, растягивалась на 70 километров! Женщины, дети, торговцы, артисты, пленники, сопровождавшие войско, следовали за ним на значительном расстоянии. Повсюду и всегда, как в Египте, так и в остальной части бывшей Персидской державы, греческая армия была разделена на множество колонн, действовавших и передвигавшихся самостоятельно, иногда даже подразделениями, формировавшимися исходя из конкретной обстановки (
