Повседневная жизнь Греции во времена Троянской войны - Поль Фор

Восемь золотых масок — как застывшие солнца. Вот они, в витринах Афинского археологического музея, — сияющие, притягательные, неотразимые. И уже почти сто лет у множества людей они вызывают одни и те же вопросы: какая драма в «златообильных Микенах» смежила эти набрякшие, плотно слепленные веки? Какие ароматы вдыхали эти прямые, высокомерные носы? Или эти слишком тонкие губы? Что за молитвы они шептали, какие приказы выкрикивали, каких яств и напитков касались, кого целовали и кто целовал их? А это треугольное лицо с лихо закрученными усами и окладистой бородой, неужто оно являет нам облик самого Агамемнона, царя царей, дочереубийцы, обманутого супруга и поверженного победителя? Брови нахмурены, губы крепко сжаты. Восемь ликов словно укрылись от нас завесой вечного сна.

Однако освещение меняется, и играющие тени медленно оживляют маски бесстрастных богов. Они утрачивают неприступность, и вот уже как будто улыбаются. Губы кривит ироническая усмешка: «Нет, мы не Атрей, не Фиест, не Агамемнон, не Менелай, не Эгисф и не их дети. Мы жили за 300–350 лет до Троянской войны. Мы построили первые дворцы на Пелопоннесе. Мы сражались, носили драгоценности, пили из чаш, что стоят в соседних витринах. А если вы хотите заставить нас поведать о созданной нами цивилизации, обратитесь к поэтам, драматургам, художникам античности, к нынешним археологам, дешифровщикам неизвестных письмен, ко всем этим бравым фантазерам, превратившим легенду в историю».

По-своему герои древности продолжали существовать всегда. Будучи призраками, они не давали покоя воображению исследователей. Гигантская когорта писателей — от известных нам античных поэтов до Ж. П. Сартра — и поныне в музыке, стихах или прозе воспевает их подвиги и печальную судьбу. Еще задолго до Гомера, создавшего «Илиаду» и, несомненно, также «Одиссею» в VIII веке до н. э., исполнители священных песнопений на тризнах, аэды на пирах, сказители и певцы на площадях возвеличивали первое греческое чудо. Все были уверены, что эллинский мир в XIII веке до Рождества Христова сверкал несравненным блеском. Персонажи Гомера намекают на богатое разнообразие эпических произведений и легенд, из которых черпали сюжеты первые сочинители. Более того, герои Троянской войны, воинская элита, ахейские захватчики и цвет азиатских защитников отечества, скорее всего были воспеты или подвергнуты злословию еще при жизни: барды и всякого рода скоморохи существовали в индоевропейском мире с самых отдаленных времен. Ведь иначе и представить невозможно, чтобы столько подвигов, глупостей или преступлений в более или менее искаженной форме дошли до наших дней. Именно устная традиция позволила автору «Илиады» и «Одиссеи» описать общество, его обычаи и костюмы, уже к тому времени исчезнувшие. Он упоминает города, разрушенные за 500 лет до его времени, богов, предшествовавших тем, коим молились его современники. Поэт употребляет священные слова, выражения, поэтические формулы, чей смысл уже невнятен ему самому. В противном случае потомки и комментаторы Гомера не оставили бы нам столько противоречивых толкований его поэм.