Не случайно теперь, когда народные массы ведут борьбу против фашизма, против империалистического варварства, Ромэн Роллан и Томас Майн стоят во главе антифашистской интеллигенции, защищающей культуру и демократию. Юношеские новеллы Томаса Манна интересны нам, в данной связи, также и теми персонажами, которые противоположны по взглядам Тонио Крегеру. Эти персонажи — блестяще нарисованные типы современных художников — находятся с Тонио Крегером в одинаковом положении. Но они не жаждут, как он, глубоко общаться с людьми, у них нет боли, вызванной невыполнимостью главной жизненной задачи. Они гордятся своей обособленностью; враждебное отношение к действительности нисколько не мешает их душевному уюту, и они охотно дают развиваться тем мыслям и чувствам, которые стихийно возникают из их положения и непосредственно ему соответствуют.
Томас Манн показывает, что это делает их смешными — и это одна из самых оригинальных черт его новелл. И другие писатели изображали до него смешные стороны современной буржуазной литературы; мы говорили уже, например, о комедии Шницлера. Но сатира Шницлера попадает только в окончательно опустошенного, полностью обюрокраченного и до карикатурности изолгавшегося представителя интересующей нас человеческой разновидности. У Томаса Манна смешон самый тип декадента, со всей его "изысканностью" и "трагизмом". Томас Манн дает самой простой и заурядной жизни восторжествовать над бесплодной надменностью "жрецов искусства". При этом его острая критика не щадит и победившую сторону: Томас Манн показывает пустоту, бессмысленность, бесчеловечность и некультурность "простых людей" буржуазного общества. Но триумф, одерживаемый даже такой жизнью над трагикомическими борениями современного искусства, открывает дорогу к иной жизни, которая уже с полным правом восторжествует и над идеологическими конфликтами периода упадка и над человеческими типами, этим упадком порожденными.
Комический оборот, который Томас Манн сообщает проблеме, должен быть отмечен, как оригинальная и прекрасная черта, потому что она резко отличает его от большинства современников. Процесс отчуждения искусства от жизни к этому времени зашел так далеко, его последствия выступили с такой очевидностью, что ни один значительный уже писатель не мог о нем молчать. Но как раз в это время вошло в обычай воздавать почести великим людям прежних переходных эпох именно за те муки, которые они переживали. В среде художников стало хорошим тоном, ссылаясь на этих гениальных людей, как на предшественников современных декадентов, принимать позу отчаяния, гордого одиночества и разочарования в жизни. Самотерзание, и самолюбование слились воедино.
