Спасое. Я познакомлю вас со всем материалом, собранным против вас, чтобы вы сами могли судить об опасности, вам угрожающей.
Марич. Буду благодарен.
Спасое. Вы, сударь, агент и представитель одной анархистской организации, цель которой – подрыв государства, подрыв устоев общества и уничтожение общественного порядка.
Марич (смеется). Это все?
Спасое. Нет, не все, да вы и сами убедитесь, что это не все, когда я изложу вам весь материал. Следствие начинается с какой-то кражи писем в вашем доме…
Марич. Писем любовных?
Спасое. Так говорите вы, но следствие говорит иначе… Это была кража писем, которые вас сильно компрометировали и раскрывали всю вашу подрывную деятельность. Как только эти письма были перехвачены, ваш ближайший сотрудник в этом деле, какой-то русский эмигрант Алеша, покончил жизнь самоубийством, а вы удрали за границу и тайно жили там в эмиграции три года.
Марич. Впервые слышу. Значит, это были политические письма?
Спасое. Не политические, а революционные, анархистские.
Марич. Можно назвать и так, если измену жены понимать как анархию в браке.
Спасое. Полиции известно содержание этих писем.
Марич. Ах так, их читала полиция?
Спасое. Нет, она их не читала, так как госпожа Рина, желая вас спасти, уничтожила все письма.
Марич. Очень благодарен! Но откуда же тогда полиция знает, что письма были революционные, если только госпожа этого не подтверждает?
Спасое, Разумеется, она это подтверждает.
Марич. Ах, так! Значит, госпожа, если потребуется, может это подтвердить?
Спасое. Конечно, подтвердит.
Марич (обращаясь к Рине). Мне хотелось бы, чтоб госпожа сама об этом сказала.
Рина (смущена и взволнована). Я… я…
Марич. Да, да, да, госпожа даст такие показания, так как это вполне соответствует ее понятиям о морали!
Новакович. Сударь, я не позволю вам оскорблять мою жену!
Марич. Я оскорбляю свою жену, а для вас она только наложница.
Новакович. Пока она носит мою фамилию…
Марич. Фамилию? Не знаю, значит ли это что-нибудь для вас, но для госпожи – ничего не значит! Она носила и мою фамилию и все же имела свой особый взгляд на мораль; теперь она носит вашу фамилию и все равно имеет свой особый взгляд на мораль.
Рина (захлебываясь от волнения и ненависти, со взглядом, полным презрения, в бешенстве кричит). Довольно! (Зло.) Я дам такие показания, дам! (В изнеможении падает в кресло.)
Марич (спокойно и равнодушно). Я вам верю! (Новаковичу.) Ну, конечно, и вы подтвердите это своими показаниями, ведь вам тоже известно содержание писем?
