Анта. Не может же государство заставлять быть мертвым.
Спасое. Но это значит, я не гарантирован от того, что в один прекрасный день не явится моя покойная жена, умершая одиннадцать лет назад. Придет и скажет: «Добрый день!», – а я ей: «Добрый день, добро пожаловать!»
Новакович. Вопрос не в том, что может и чего не может быть. Он здесь!
Спасое. Но каким образом? Откуда? Что он, встал из могилы? Воскрес? Удрал? Откуда свалился: с дерева, с луны или с Марса?
Новакович. Говорят, приехал.
Спасое. Да зачем приезжать с кладбища, и каким это поездом? О господи боже, я больше не в состоянии что-либо воспринимать. Первый раз в жизни со мной случилось, что я ничего не могу понять! (Садится.)
Рина (Новаковичу). Разве ты ничего не узнал поподробнее?
Новакович. Ну, узнал; говорят, он не умирал.
Спасое. Ну, конечно, теперь он будет отрицать!
Новакович. Он остановился в «Эксцельзиоре».
Спасое. Какой это участок?
Новакович. В гостинице «Эксцельзиор». Это все, что я узнал. (Вспомнил.) Ах, да, вот еще что! Он расспрашивал у Радича, где я живу, и сказал, что обязательно посетит меня.
Анта. Вас?
Новакович. Меня или… может быть, мою жену.
Рина (в страхе). Меня? Почему меня?
Анта. Да вы же для него самый близкий человек.
Рина. Я?
Анта. Ну да, вы же теперь, в сущности, его жена.
Рина (подбегает к Новаковичу и крепко обнимает его). Милан, неужели то, что говорит этот господин, правда?
Новакович (растерянно). Я не знаю! (Анте.) На основании чего вы так говорите?
Анта. На основании Саветы Томич.
Спасое. Вот те на! Какая-то еще Савета Томич?
Анта. Да та, что вышла замуж, думая, будто она вдова, а когда вернулся первый муж, суд переселил ее по долгу службы, без проездных и квартирных, из второго брака в первый.
Рина (взволнованно, Новаковичу). Неужели это возможно?
Анта. Говорят, по закону так.
Новакович (желая утешить Рину). Я не верю, чтобы закон служил насилию, а это было бы насилием!
Рина (обнимая Милана). Я не хочу расставаться!
Новакович. Успокойся, Рина! Нет закона, разрушающего счастливые браки!
Спасое (размышляет, слушая их разговор). Все, что вы говорите, все второстепенно, абсолютно второстепенно. Главный и основной вопрос: как может человек, которого мы три года тому назад честно и от всего сердца похоронили, как он может и на основании чего?…
XV
Любомир, те же.
Любомир (несет несколько номеров разных газет. Он бледен и очень растерян). Что же это, что же это такое, бога ради?! (Вспомнил.) Пардон, сударыня!
