Спасое. Впрочем, я должен был бы тебя обвинять, так как в действительности ты эти десять тысяч динаров у меня заел.
Анта. Вот те на!
Спасое. Да, у меня. Когда кредитор покончил с собой, образовали опеку, ты должен был этой опеке, а она досталась в наследство мне как ближайшему родственнику.
Анта. Ну, теперь я понимаю, почему ты так обрадовался, когда услышал, что Павле Марич жив! Кому же радоваться, как не тебе, ближайшему родственнику?…
Рина (нервничает, слушая их разговор). Ах, ради бога, говорите о чем угодно, только не об этом, самом важном для нас теперь.
Анта. Вот те на, он мне: «Каторга»! Так, между прочим, – каторга! Как будто другого занятия в жизни нет, кроме каторги. А почему бы господину Спасое не заглянуть немного поглубже в свое «напутствие в жизнь» и не отмерить и себе какой-нибудь там годик?
Спасое. Я ни у кого десять тысяч динаров не заедал.
Анта. Столько, конечно, нет! Это же для тебя мелочь. Будешь ты из-за такой мелочи пачкаться!? Но трехэтажный дом на Теразии, большой участок у железнодорожной станции и два магазина на улице короля Петра – это что-нибудь да значит!
Спасое. Что ты хочешь этим сказать?
Анта. Три клятвопреступления, семь ложных свидетельств, четыре адвоката и – наследство! Взгляни-ка ты в свое «напутствие» да посмотри, сколько там положено за такие дела?
Спасое (взбешен, бросается на него с кулаками, словно желая уничтожить, но, сдержавшись, подходит к нему). Чтоб это было в первый и последний раз!
XIV
Новакович, те же.
Новакович (входит взволнованный). Ах, боже мой, неужели это возможно!
Рина (спешит ему навстречу). Ты знаешь?
Новакович. Сейчас по дороге я встретился с господином Радичем, и он мне сказал, что видел его и разговаривал с ним. До того мне и в голову не могло прийти, зачем ты меня зовешь.
Анта. Я его тоже видел.
Новакович. Даже видел?
Анта. Вот так, как вас.
Спасое. Ведь это значит, господа, что человек и смерти не может верить? Даже смерть изолгалась! (Достает из кармана бумагу.) Вот, пожалуйста, это «Извещение о смерти» или нет?
Анта (заглядывает). А ты под ним подписался?
Спасое. Нет, только ты! Это «Извещение о смерти», спрашиваю я вас? Похоронили мы человека?…
Анта. Участок семнадцать, могила тридцать девять.
Спасое. Лежал же он там, в могиле, спокойно и честно три года, не так ли? Так откуда же он сейчас вдруг явился живой?… И разве так может быть? Разве так можно? Кто как хочет?! Я думаю, что в порядочных западных государствах должен по этому поводу существовать закон, гласящий: кто умер – тот умер. А у нас…
