. Чего он хочет?
Сомов. Просто — пьян! Нам нужно кончить, Лида…
Лидия. Что — кончить? Подожди…
Анна. Встаньте!
Лисогонов. Не могу. Мне — запретили пить, но я — вот… выпил! Тоска! Один! Сын был… Подлец, и негодяй…
Анна. Николай, помоги ему!
Лисогонов. Пошёл служить им… против отца и нар-рода! Издох, как пёс… заездили! От чахотки. Он смолоду был чахоточный. Жена — первая… его мать, дворянка, тоже чахоточная… Вот как! Николай Васильевич… прошу вас Христом богом…
Лидия. Какой гнусный человек!
Анна. Нужно понять: он — страдает!
Лидия(мужу). О чём он просит тебя?
Сомов. Ты же видишь, он — пьян!
Лидия. А — трезвый?
Анна. Николай, да помоги же мне…
Сомов. Ну, вы! Вставайте…
Анна. Как грубо! Сведи его с лестницы.
Сомов. Идите… Эх вы…
Лисогонов. Родной мой — фабричку-то, фабричку… Об… оборудуйте, пора! Везде — строят, всем — покупают…
(Лидия смеётся.)
Анна. Какой неуместный, какой жестокий смех! Какая жёсткая душа у вас, Лидия. Люди сходят с ума…
Лидия. Вообразите, что я — тоже… (Ушла в комнату.)
Анна(грозя пальцем вслед ей, бормочет). Подожди! Смеётся тот, кто смеётся последний.
Сомов(идёт). Где Лидия?
Анна. Бедный мой Николя! Какая жизнь…
Сомов(шипит). Что вам угодно? Это всё ваши… ваши приятели… (Убежал в комнаты.)
Анна. Боже мой… я не узнаю сына. Боже мой…
Там же, у Сомовых. Поздний вечер. На террасе — Семиков, сидит, пишет, шевелит губами, считает, загибая пальцы; рядом с ним на полу — свёрток чертежей. Из комнат выходит с подносом чайной посуды Дуняша.
Дуняша. Ты всё ещё ждёшь, франтик?
Семиков(бормочет). К своей какой-то тёмной цели…
Дуняша. Сочиняешь? Ты бы частушки сочинил на Китаева, на дурака.
Семиков. Китаев — грубый, а не дурак.
Дуняша. Ну, много ты понимаешь в дураках! Вот сочини-ка что-нибудь смешное.
Семиков. Я смешное не люблю.
Дуняша(показав ему язык). Мэ-э! Тебе и любить-то — нечем. Туда же — не люблю…
(Лидия вышла.)
Лидия. Кого это?
Дуняша. Вот — сочинителя. (Ушла.)
Семиков. Лидия Петровна, вы эту книжку читали?
Лидия(взяла книгу). «Одеяние духовного брака». Нет. Что это значит — духовный брак?
Семиков. Тут — вообще… о боге…
Лидия. Вы верующий?
Семиков. Нет, — зачем же! Но он говорит: хоть не веришь, а — знать надо.
Лидия. Кто это — он?
Семиков. Учитель пения.
Лидия. Он, кажется, чудак? И пьёт?
Семиков. Нет, он очень серьёзный… Образованный. Я в этой книжке ничего не понял. Тут предисловие Метерлинка, так он прямо говорит, что Рейсбрук этот писал пустынными словами.
Лидия. Вот как?
