Антонио боялся признаться самому себе, что и он любит Натали, — оказывается, страх перед проклятием глубоко сидел у него в душе. Он не мог признаться ей в своих чувствах, но и жить без нее тоже не мог.
— Тони, у тебя найдется для меня минутка?
Антонио оторвался от монитора.
— Конечно. Входи, Дом.
Доминик закрыл за собой дверь и сел. Антонио вгляделся в брата и вдруг понял, что Дом производит впечатление неуверенного в себе человека.
— Что случилось?
— Ничего важного. Я просто хотел сказать, что Анжелина останется работать у нас.
— Ты уверен, что это правильное решение?
— Я собираюсь использовать ее, чтобы передать Барти Истборну ложную информацию.
— И она согласна?
— Да.
— Ну что ж, в этом есть смысл. Кстати, скоро новый «Валерио родстер» увидит свет. Мы уже почти достигли соглашения. Они принимают предложенный нами процент от продаж, а также отдают нам одно место в совете директоров в обмен на их представителя в нашем совете.
— Ты выяснил, по какой статье они рассчитывают получить большую часть прибыли в следующем квартале?
— От патентов на какие-то двигатели.
— Тогда, если двигатели действительно хороши, попробуй добиться того, чтобы мы получили эксклюзивные права на их использование хотя бы в первый год.
— Хорошо. Я обговорю это с Натали.
— Вы не обсуждали этот вопрос? Странно. Мне казалось, вы много времени проводите вместе.
— С чего ты взял?
— Тони, я не слепой. К тому же пример Марко постоянно стоит у меня перед глазами.
— Дом, я думаю, нам уже пора забыть о проклятии. Марко по-прежнему непобедим и выглядит счастливым семьянином.
— Мне тяжело в это поверить, — вздохнул Дом. — Я буду сомневаться во всем, пока продажи «Валерио родстер» не станут успешными.
— Не волнуйся.— Тони хлопнул его по плечу. — Все будет так, как мы задумали.
Дом рассеянно кивнул и нахмурился. Глядя на брата, Антонио подумал, что оба они типичные трудоголики, и если он позволит Натали покинуть его, то, вполне вероятно, закончит свои дни в одиночестве. Не то чтобы его пугала подобная перспектива, но теперь, узнав, какой чудесной и разнообразной может быть жизнь, он мечтал вкусить все ее прелести.
— Тебе никогда не приходила в голову мысль пойти путем нашего отца? — Дом вздрогнул. Увидев его изучающий взгляд, Антонио пожалел о своих словах. — Ладно, забудь.
— Нет. Если ты об этом вдруг заговорил, это может означать только одно.
