То же самое относится и к пониманию «абстрактного». Это — также логическая категория, и как таковая она выражает вовсе не «специфическое отличие» формы мышления от формы действительности и ее «чувственного восприятия», а как раз обратное: форму общую («тождественную») и движению действительности, и движению познания. Само собою понятно, что в таком случае понятие «абстрактного» одинаково применимо и в качестве характеристики понятия, и в качестве характеристики явлений реального мира, объективной реальности, а посему и образов созерцания и представления, являющихся копиями этих явлений.
С этим и связаны у Маркса выражения: «абстрактно человеческий труд», «…абстрактная… форма буржуазного способа производства», «абстрактное богатство», «абстрактный индивид», «чистый вид (абстрактная определенность), в котором в древнем мире выступают торговые народы», «абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного живого целого», и т. д., и т. п. Под «абстрактным» здесь отчетливо понимается все вообще выделенное, обособленное, существующее «само по себе», в своей относительной независимости от всего другого, — любая «сторона», аспект или часть действительного целого, любой определенный фрагмент действительности или ее отражения в сознании.
Поэтому в виде проблемы отношения «абстрактного к конкретному» у Маркса и выступает вовсе не вопрос об отношении «мысленного» к «чувственно воспринимаемому», а иная, гораздо более широкая и содержательная проблема, проблема внутреннего расчленения любого объекта и его теоретического воспроизведения в движении строго определенных понятий. Вопрос об отношении «конкретного» к «абстрактному» здесь выступает как вопрос об отношении «целого» к своим собственным моментам, объективно выделяющимся в его составе.
Абстрактное и конкретное здесь служат категориями, выражающими внутренние противоположности, в движении которых осуществляется жизнь (самодвижение) предмета исследования, объекта теории. Это — не чисто психологические определения способов работы человеческой головы, не понятия, одно из которых выражает способ чувственного восприятия («конкретное»), а другое — способ теоретической обработки чувственных данных. Это — не определения разных явлений внутри познающего человека, а определения различных моментов той действительности, которая отражается в познании, ее внутреннего расчленения вне человеческой головы.
На первый взгляд может показаться, что при такой интерпретации понятий проблема отношения «конкретного» к «абстрактному» нацело сводится к традиционной проблеме «целого и части», и «конкретное» становится просто синонимом «целого», а «абстрактное» — вторым и потому лишним названием для «частичного».
