— В чем дело? Что тут странного? Вы родились белым и стали черным? И это вас удивляет? И это всех возмущает? — громил Поркин невидимых врагов с такой легкостью, что Боб даже испугался: — Только всего! Редкий феномен? Ах, ты Боже мой. Никто такого не наблюдал. Это обывательская точка зрения. Многие болезни, когда их впервые изолировали, казались неслыханными, ошибками диагноза, лаборатории. Да и не только болезни. Все крупные явления поначалу вызывают недоверие. Я очевидно нахожусь перед новым клиническим случаем и сам дьявол не помешает мне выполнить свой долг! — таков был Поркин этих дней.
Приступив к тщательному исследованию, доктор все еще ронял глубокомысленные замечания:
— Основной, первый цвет людской — желтый. Цвет, преобладающий в животном мире. Приспособляясь к внешним условиям, часть развилась в белую, а другая в черную расу. С вами, м-р Кастэр, произошло нечто сумбурное, под влиянием еще неизвестных нам причин. Неизвестных еще нам. Здесь зарыта собака. Где аномалия? Я хочу ее осветить… Путь человеческой жизни это постепенное темнение. Мы светлее в детстве; потом блекнем и усыхаем. В этом вся история старости и смерти. Не обещаю исцеления. Но буду лечить. Обывателям представляется, что роль врача исцелять. Может в древности это так и было. Теперь от эскулапа требуется иное. Для каждого недуга имеется официально признанная терапия. Меня никто не будет порицать, если я не вылечу сифилитика… Но меня ошельмуют, если я не проделаю ста процентов установленной терапии. То же происходит в суде. Когда-то, вероятно, судьи обязаны были вершить дела по правде. Теперь такого судью сошлют на каторгу: он должен руководствоваться законом. Сто процентов законности. Ваш случай ценен для адвоката и врача тем, что не имеет прецедента: какие возможности для людей с творческим даром.
Первое их свидание протекло в сплошном восторге. И доктор Поркин, после ряда анализов, начал применять разные средства, подчас грубые, тут же, впрочем, объясняя причины избранного им пути. В свободные часы Боб сам читал толстые, купленые им по случаю, фолианты: физиологию, судебную медицину… и постепенно стал чем-то вроде заштатного профессора.
Формула крови не показала подозрительных отклонений и они приступили к электро-терапии, стремясь потрясти организм, при помощи шоков вызвать общую перемену. Вспрыскивали протеины в разных формах, искусственно повышая температуру Боба. Страшная, все возобновляющаяся агония. Потом врач испробовал промывания крови, переливания. Попутно шло чисто кожное лечение: мази, настойки, уколы, витамины, гормоны.
