После кофе в кафе они снова гуляли. По стылой холодной слякоти. Чавкающими осторожными шагами. Ведь под слякотью - лед и скользко. Можно упасть на спину, удариться головой и умереть.
- Как ты думаешь, - спросила Алина, - что будут делать лежачие старик со старухой?
- Лечиться, лечиться и лечиться, - ответил Алине Печенкин. - Как завещал великий Гиппократ. Или, возможно, это завещал Эскулап. Что в принципе одно и то же.
- Не завещали они ничего такого, - сказала Алина. - Это я заявляю как фельдшер.
- А кто завещал? - сказал Печенкин.
- Не знаю, - сказала Алина.
- Но кто-то же завещал, - сказал Печенкин. - Не мог не завещать.
Они обняли друг друга и поцеловали. И постояли, слившись в едином порыве и в общем французском поцелуе. После поцелуя он пошел к себе, а она к себе. Разошлись они то есть по жилищам в соответствии с пропиской и постоянным местом жительства их семей и их самих. И даже успели к ужину. Алина успела ужин приготовить и подать мужу своему Петру Исидоровичу, совместно с ним нажитым детям Саше и Наташе, а также матери мужа Анне Васильевне Костюченко.
Когда они уже сидели за столом, в дверь дико позвонили. Пришел сосед. Он все время забывает или теряет ключ от собственной квартиры, приходит и говорит: "Можно пройти?" Обычно он бывает глубоко нетрезв. Лет ему около шестидесяти. Алина волнуется:
- Вы упадете.
- Та не, - говорит сосед. - Я, как мартышка, перескочу.
И перескакивает с балкона на балкон.
После соседа ужин продолжался без приключений и перерывов. Пока сам собой не закончился.
А Печенкин успел прямо к накрытому клеенкой столу. Сел, начал есть венскую сосиску с хреном и вдруг неожиданно для себя и для окружающей его семьи громко, как бы это поточнее выразиться, ну, в общем - испустил дух. Семья положила вилки и посмотрела на Печенкина.
- Может, это давление? - сказал Печенкин и смутился.
В подъезде кто-то чихнул три раза кряду. Кто-то вскрикнул и громко-громко зевнул. Кто-то открыл почтовый ящик. И закрыл его, скрежетнув металлом о металл. Газанула машина и уехала. Собрался дождь. Но не пошел. Что ему помешало, неясно. Видно, тайна сия великая есть.
x x x
III.
ВЕЧЕР
Шли по улице. Просто - шли и все. Шагали ногами по асфальту. Из-под ног вылетали брызги. И обрызгивали всех без разбора.
На земле лежал снег. В снег шел дождь. Вернее, шел дождь со снегом наперегонки. Снег был легче и белее дождя. Зато он тонул в дожде, и в лужах тоже тонул. Несмотря на лужи, холодало, от чего мерзли зубы и уши.
