— Бог нам помогает, — сказал наконец Мендл. — Шлойме, я возьму мать на спину, а ты за мной. Если почувствуешь, что теряешь силы, хватайся за меня.
Трижды раздался негромкий всплеск, и три тела заскользили по воде. Река относила назад, легкие волны выползали на песчаный берег.
На берегу лежал казак, подложив под голову седло, смотрел на звезды, тихо, печально напевая. Плеск волн привлек его внимание, казак быстро поднял голову, и его зоркий степной глаз тотчас различил пловцов на гладкой речной поверхности. После минутной борьбы любопытство одержало верх над ленью. Казак подхватил свою пику, и теплая ночная вода всколыхнулась, когда он босыми ногами вперед прыгнул с берега.
Борясь с течением, Мендл услышал сзади негромкое «Слушай, Израиль» и по привычке, продолжая плыть с женой за плечами, ответил: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь один».
Выйдя из воды, он увидел, что они с Юхевед остались вдвоем, и что в слабом свете звезд темное пятно движется обратно, к покинутому берегу.
Ты продаешь свой народ без выгоды
и не повышаешь цену его.
(Псалмы, 44:13).
— Кого поймал, казачок?
— Еврея поймал. Почудилось, девушка, не разобрал издали. А потом гляжу, это парень с пейсиками, — вытаскивая из воды Шлойме, ответил казак своему товарищу, поджидавшему на берегу.
— Что с ним делать будешь?
— Не знаю. Убить жалко, зачем за ним в воду лазил?
— Хочешь, чтоб он жив остался, так накормить надо.
— И то верно, — вздохнул казак.
Шлойме, мокрый, закоченевший, лежал на берегу и вслушивался в разговор. Он уже приготовился к смерти и шептал слова исповеди. На минуту ему стало жаль своей молодой жизни, своего недавно узнанного счастья. Но он был уверен, что соединится с Двойрой в будущем мире, что там они начнут новую, великую жизнь, и был даже рад, что уже стоит на ее пороге. Жаль только, что Двойры нет рядом и умереть им предстоит порознь. Его мучило то, что они расстались, что ему не известна ее судьба, но он твердо уповал на Всевышнего, Который все видит и все знает.
Река и степь исчезали где-то в ночной темноте, но берег был освещен огнями костров. Любопытные казаки толпились вокруг.
— Молодая или старуха? — спросил один, поднося факел к лицу Шлойме. Увидев длинные, мокрые пейсы, казаки расхохотались:
— За девушкой всю реку переплыл, а вытащил еврея. Смотрите, казаки, кого он поймал. Знатный улов!
Казак, молодой, с приятным лицом и небольшими, быстрыми глазами, осматривал свою добычу. Пару раз он пнул Шлойме ногой, не со зла, а просто не зная, что с ним делать. Наконец он решил:
