Показался из дома казак, полуголый, в висящей лоскутами рубахе, в одной руке держит серебряный подсвечник, другой рукой тащит за собой девушку в разорванной одежде, с растрепанными волосами. Девушка пытается вырваться, колотит казака кулаком по голой спине, но он только смеется. Еще один казак выходит из другого дома, несет на плече девушку, потерявшую сознание. Казаки останавливаются, кладут на землю свои жертвы, как связанных телят, начинают меняться девушками, торгуются, доплачивают друг другу подсвечниками, отрезами шелка, шубой, парой сапог. Совершив обмен, расходятся, таща свою добычу.
Из переулка появляются трое. Они пьяны, пот блестит на жарком солнце, катится по выбритым головам с длинными чубами, по лицам, по спинам. Один несет голое тельце ребенка, непонятно, живого или мертвого. Казаки орут, передразнивая еврейского мясника: «Свежая телятина, двенадцать грошей фунт, кошерная, покупайте!»
Наконец все затихает. Только донесся еще с окраинной улочки топот ног и короткий, тут же прервавшийся крик. Всюду валяются пьяные казаки, полуголые, обмотанные женскими шелковыми платками. Рядом — женские и детские тела. Кожаные переплеты еврейских книг, кусок пергамента от свитка Торы, порванные талесы и шубы, оловянные тарелки с остатками еды, куски турецкого ковра — все растоптано, все смешалось с кровью и пролитой водкой. Не понять, кто мертв, кто жив, но кажется, что все пьяны, и живые, и мертвые…
Долог летний день, казалось, не будет ему конца, и не будет конца ужасу и страданию. Проходят часы, но все так же светло и жарко. Но вот из степи начали надвигаться тени, и вскоре ночь укрыла город. Спокойно, черно вокруг, сияют звезды, на болотах квакают лягушки и гудят комары. Все как всегда. Но в опустевших домах — мертвая тишина. Только слышно, как кто-то играет на лире, и поет, и плачет над чьей-то судьбой.
* * *
На ночном кладбище, в тишине, что-то движется. Из-за надгробий появляются живые мертвецы. Некоторые закутаны в талесы, некоторые — в праздничных белых халатах, многие не успели надеть погребальное облачение, но тоже прячутся на кладбище: если погибать, то лучше здесь, у могил предков. Целый день ожидали смерти, но смерть не пришла.[37]
Из города доносятся крики погибающих. Уже прочитали предсмертные молитвы, каждый отыскал могилы своих близких и ждет возле них. Но день уже клонится к вечеру, а из города никто не появился. Крики затихли, и в людях вновь проснулась надежда. Оторвавшись от могил, мертвые заговорили друг с другом:
