Я смущенно кашлянул. Предложение Карпычева стало для меня полной неожиданностью. В первое мгновение я воспрянул. Известный актер приглашает меня в свой дом! Многие ли могут похвастаться такой честью? Но затем я сообразил, что в доме будет не только он. После этого мое воодушевление рухнуло. Жить рядом с Катериной и Радиком, да еще на птичьих правах, в качестве прислуги — это представлялось мне невыносимым.
— А что, за ним не может присмотреть Ваша жена? — попробовал деликатно отказаться я.
Карпычев вздохнул.
— Катерину в расчет не принимай, — понизив голос, произнес он. — Ее дни здесь сочтены. Ей об этом уже объявлено. Она оказалась совсем не таким человеком, каким представлялась вначале. Я хотел, чтобы у моего сына была мать. А получилась мачеха. Причем, в самых худших проявлениях этого понятия. Никаких ее распоряжений ты больше выполнять не будешь. Твоей единственной обязанностью будет мой дед.
"Ничего себе! — мысленно присвистнул я. — Вот так поворот! Интересно, знает ли об этом Баруздин?".
Карпычев еще раз взглянул на меня, и, видимо, уловив, что меня продолжают одолевать сомнения, мягко добавил:
— Жень, мне, кроме тебя, довериться больше некому. Я не хотел бы посвящать еще кого-нибудь в свою тайну…
На новое место жительства я переехал в тот же день.
Сдав, как обычно, смену Ширяеву, я отправился домой, позавтракал, немного подремал, затем собрал свои вещи, успокоил своих родственников, объяснив, что покидаю их не потому, что чем-то недоволен, а в связи с изменившимися условиями работы, и вернулся на место службы.
— Ты чего? — удивленно спросил Ширяев, косясь на мою битком набитую сумку.
— Так надо, — ответил я.
Сообщив по телефону Карпычеву о своем прибытии, я, сопровождаемый недоуменным взглядом напарника, поднялся на крыльцо.
Дверь отворилась. Наружу высунулась всклокоченная голова Радика.
— Заходи, — бросил он.
Я перешагнул через порог и очутился в просторном холле.
— Разувайся, — по-хозяйски распорядился Радик и пододвинул мне тапки.
Я переобулся и последовал за ним.
Даже беглого взгляда на внутреннее убранство коттеджа хватило для того, чтобы поразиться его роскошью.
"Живут же люди!", — восхищенно подумал я.
Евроотделка, лакированный паркет, толстые мягкие паласы, шикарная, явно не серийная, мебель. Не дом, а самый настоящий дворец! Обитать в такой обстановке мне доселе еще не приходилось.
Радик провел меня на второй этаж и заглянул в крайнюю дверь коридора.
— Пап, он вот.
