Я посмотрел на своих спутников. В глазах Карпычева светилось неподдельное изумление.
— Да-а-а, — восхищенно протянул он.
— После таких видений поневоле начинаешь верить во всякую чертовщину, — зачарованно прошептал Баруздин.
— А вы чувствуете, какая вокруг тишина? — спросил известный актер. — Для этого места она не характерна. Здесь всегда слышится какая-то жизнь.
Я прислушался. И точно. Если исключить дуновение ветра и шум дождя, в овраге царило абсолютное безмолвие.
— Ну что, может спустимся вниз? — предложил Баруздин, посветив карманным фонарем.
Мы переглянулись. Карпычев усмехнулся:
— Иди первый. Мы за тобой, — отозвался он.
Но мой шеф так и не решился взвалить на себя бремя лидерства.
Внезапно из оврага донеслись чьи-то торопливые шаги. В тумане проявилась невысокая, плотная, коренастая фигура. Это был человек лет пятидесяти, в потрепанных брюках, изношенных широконосых башмаках, старомодном картузе, и потертом пиджаке, под которым просматривалась светлая косоворотка,
— Братцы! — окликнул нас он; голос у него был грубый и прокуренный. — Подскажите, куда это я вышел? Вроде, шел правильно, а очутился где-то не там.
— А куда тебе надо? — спросил Баруздин.
— В Дьяково.
— В Дьяково? — удивленно переспросил мой шеф. — Так его давным-давно уже нет. Лет двадцать, как снесли.
— Чего-о-о-о? — удивленно протрубил незнакомец.
Он подошел к нам вплотную, и я смог разглядеть его лицо. Оно было немного одутловатым, морщинистым, с хорошо развитым подбородком, толстыми губами, мясистым носом, и неглубокими, круглыми, чем-то напоминающими рыбьи, глазами.
Эти черты были мне хорошо знакомы. Я их определенно где-то видел.
"Где я мог его раньше встречать?", — подумал я.
И тут меня осенило. Лицо незнакомца точь-в-точь походило на фотографию без вести пропавшего карпычевского деда.
У меня перехватило дыхание. Этого не может быть!
Человек в картузе тем временем остановился и стал пристально нас оглядывать.
— А вы, собственно, кто такие? — с подозрением спросил он. — Что-то одеты вы как-то странно. Не по-нашему.
— Это мы-то странно одеты? — засмеялся Баруздин и сделал шаг вперед.
Незнакомец отпрянул и угрожающе поднял кулаки.
— Не подходи. Зашибу. У меня рука тяжелая.
Мой шеф опешил. Возникла пауза.
Взгляд человека в картузе светился враждебностью.
— По-моему, сумасшедший, — тихо, сквозь зубы, прошептал Баруздин.
Он изобразил приветливую улыбку и сделал приглашающий жест.
— Послушай, приятель…
Незнакомец напрягся, словно сапер, обезвреживающий мину, и снова принял боевую стойку.
