Несколько мгновений длилась тишина. Затем шорох повторился. В другое время и при других обстоятельствах он, может быть, пробудил бы во мне любопытство. Там вполне мог оказаться либо заяц, либо еж, либо еще какая-нибудь безобидная тварь. Но в тот момент мое сознание было настолько поглощено кажущейся близостью потустороннего мира, что я всецело проникся убеждением, будто в кустах мается чья-то неприкаянная душа.
Мною овладел ужас. Я сорвался с места и бросился обратно к клену. Взобравшись на него с быстротою кошки, я расположился на уже знакомой ветке, и в страхе просидел на ней до самого рассвета…
— Как там сегодня мой орел? Не опоздал?
— Ушел вСвремя, — ответил я. — Без двадцати восемь.
Карпычев кивнул, и уже было вознамерился выйти из будки, но тут его взгляд упал на стол.
— Что там у тебя?
Я покраснел. Рядом с монитором лежали снимки, сделанные мною в овраге.
— Да так, небольшое баловство, — махнул рукой я, всем своим видом показывая, что там — ничего существенного.
Я быстро сгреб фотографии в кучу, намереваясь убрать их подальше от чужих глаз, но у хозяина взыграло любопытство.
— Погоди, — остановил меня он.
Известный актер подошел ко мне. Я обреченно протянул ему карточки. Карпычев принялся их рассматривать.
— Хм, — хмыкнул он; в его глазах вспыхнул интерес. — Голосов овраг?
— Да-а-а, — удивленно протянул я, не ожидав от него такой осведомленности.
— Кто снимал? Ты?
Я смущенно опустил голову и принялся теребить авторучку. Стоит ли ему в этом признаваться? Что он после этого обо мне подумает? Может, приплести какого-нибудь мнимого знакомого?
Хозяин внимательно посмотрел на меня.
— Ночью снимал? — снова спросил он.
— Ночью, — пробурчал я, поняв, что разоблачен.
Я вздохнул, и, чтобы хоть как-то оправдаться, коротко поведал ему о том, как узнал про это таинственное место от своих родственников, как оно меня заинтересовало, как незнакомый дед подбил меня на ночное дежурство, как я на него решился, и что в итоге получил.
— Утверждать, что это призрак, я, конечно, не берусь, — осторожно резюмировал я, указывая на снимки. — Но я готов поклясться, что в тот момент, когда я спускал затвор, ничего подобного передо мной не было.
Карпычев, в глазах которого на протяжении всего моего рассказа не проявилось ни капли осуждения, а напротив, светился живой блеск, положил фотографии обратно на стол, и утвердительно произнес:
— Призрак. Или, говоря научным языком, энергетический сгусток. Душа. Признаков плотской принадлежности здесь не просматривается. Так что это не обязательно душа человека. Вполне вероятно, что это душа какого-нибудь животного. Подобных явлений я, в свое время, наблюдал достаточно. И на гораздо более профессиональной аппаратуре, чем твой фотоаппарат. Они для меня уже не в диковинку.
