— На такси, так на такси, — согласился белобрысый, с любопытством наблюдая за моим преображением. — Только на привокзальной площади его не бери. Там дерут втридорога. Лучше дойти до проспекта.
— Некогда, — отрезал я и выскочил из будки.
Водителю первой же попавшейся мне на глаза машины в ту ночь крупно повезло. По "таксистским" меркам я был идеальный клиент: сильно спешил, не торговался, и не лез с пустыми разговорами.
Я согласился на первую же названную мне цену, хотя, конечно, понимал, что она наверняка завышена. Но в тот момент деньги для меня не играли никакой роли. Ведь под угрозой была жизнь Радика.
Таксист отработал свой гонорар на совесть. Он гнал машину так, что у меня свистело в ушах. Я даже оглянуться не успел, как мы оказались на другом конце города.
— Остановите у того поворота, — сказал сидевший на переднем сиденье Макар, когда мы выехали на какую-то длинную малоосвещенную улицу, целиком состоявшую из частных построек.
Я расплатился. Мы вылезли. Такси, газанув, тут же скрылось из виду. Из темноты материализовалась кучка ребят.
— Ну, показывайте, — нетерпеливо произнес я.
— Пошли, — проговорил один их них, и мы зашагали вперед.
Стараясь идти тихо и держаться в тени, мы прошли пол-улицы, прежде чем я увидел знакомый "Лэнд Крузер". Мое сердце бешено заколотилось.
Я протянул белобрысому последние оставшиеся у меня деньги и шепнул:
— Все. Спасибо. Дальше я пойду один.
Макар засунул купюры в карман и, немного помявшись, спросил:
— Может, еще чем-нибудь нужно помочь?
— Нет, не надо, — помотал головой я, крепко пожал ему руку, и мы расстались…
В безоблачном небе, освещая землю трепетным сиянием, царствовала полная луна. Ночную тишину нарушали лишь беспорядочные трели сверчков, да доносившийся откуда-то издалека лай повздоривших между собой собак.
Я стоял у старого кривого дерева и пристально вглядывался в небольшой деревянный дом, давно не крашенные и обшарпанные стены которого недвусмысленно свидетельствовали, что хозяева использовали его исключительно для сдачи в наем приезжающим на летний отдых "дикарям", а сами проживали в каком-то другом, более благоустроенном месте.
Если Радик был еще жив, его прятали где-то внутри.
"Что значит "если"? — мысленно выругал сам себя я. — Он жив! Он непременно жив! По-другому и быть не может!".
Но по моей спине продолжали бегать мурашки.
Стараясь не выходить из темноты, я подкрался к калитке, и быстро перемахнул через забор. Плюхнувшись на землю, я почувствовал, как в мою правую ладонь вдруг словно вонзились десятки иголок. Я резко одернул руку. Крапива! Черт бы ее побрал!
