— Ну, да. У меня в эфире был вчера репортаж.
— Точно, Вы журналист! — радостно воскликнул юнец. — А я сижу и думаю, почему мне Ваше лицо так знакомо? Где я мог Вас видеть? По-моему, Вы работаете в криминальной хронике. Вы вчера про какого-то преступника рассказывали.
— Именно так, — подтвердил я.
— Вот это да! — продолжал восторгаться Прыщавый, переполняясь счастьем, что везет в свой машине "такую знаменитость". — Как жаль, что я не взял с собой фотоаппарат. Было бы, что друзьям показать.
Он еще долго пел мне осанну, но затем вдруг резко смолк. Это произошло после того, как по радио стали сообщать о розыске "особо опасного преступника" Чернышова Евгения Николаевича, и подробно описывать его приметы.
Юнец еще раз вгляделся в меня и буквально вжался в сиденье. Он побелел, как полотно. Видимо, до него, наконец, дошло, в каком качестве он видел меня вчера по телевизору.
Мое сердце бешено забилось. Я лихорадочно пытался сообразить, что следует предпринять. Прыщавый, очевидно, был озабочен тем же. Иначе как объяснить, что машина вдруг потеряла равномерность хода, и стала то притормаживать, то ускоряться.
Я решил воздействовать агрессией, и взять юного "бомбилу" на испуг. Он не был похож на отчаянного смельчака, поэтому тактика давления представлялась мне наиболее правильной.
Выдвинув вперед нижнюю челюсть, чтобы придать своей физиономии зверское выражение, я угрожающе посмотрел на него.
— У нас что-то случилось?
Мой негромкий рык подействовал на юнца, как удар тока.
— Не убивайте меня! — в панике завопил он. — Я у матери один! У меня жена беременна! Я сделаю все, что вы скажете! Только не убивайте!
— Прекрати истерику! — рявкнул я.
Прыщавый моментально выпрямился, словно дрессированный цирковой зверек, и угодливо закивал головой.
— Довези нас, куда договорились, и останешься цел. И не вздумай кому-нибудь ляпнуть, что меня видел! А то я тебя из-под земли достану. Мне терять нечего. У меня итак уже "вышка". Десять трупов, или одиннадцать — это уже не имеет никакого значения.
Юнца затрясло, как в лихорадке. Он вцепился в руль, как ребенок, ищущий опору на лихом аттракционе.
— Я все сделаю, все сделаю!
Я не сомневаюсь, что все оказалось бы именно так, и что мы спокойно доехали бы до поворота на Михайловку. Но тут в дело вмешался Радик.
Он просунул между сиденьями свой игрушечный пистолет, воткнул его Прыщавому под ребра, и, подражая крутым героям боевиков, грозно произнес:
— Без глупостей.
