— Им теперь куда ближе к Москве, чем нам до Берлина.
Листая подшивку далее, увидел две фотографии: портрет молодого летчика, как ему показалось, совсем мальчика, и снимок сбитого им ночью самолета. Остатки фюзеляжа, взрывшего землю, задранный хвост со свастикой. Кругом обломки. Под снимками короткий текст:
"В. В. Талалихин, протаранивший в ночь с 6 на 7 августа немецкий бомбардировщик «Хейнкель-111».
Тут же был помещен и Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Виктору Васильевичу Талалихину звания Героя Советского Союза.
"Ничего не скажешь, за дело парню!.. А-а вот оно! — обрадовался Георгий, увидев заголовок: "Налет советских самолетов на Берлин".
Он думал, что это об их налете, но с первой же строчки понял, что опередили их летчики-бомбардировщики Краснознаменного Балтийского флота, руководимые генералом Жаворонковым, под командованием командира полка Преображенского и штурмана Хохлова… В сообщении говорилось, что в ночь на восьмое августа 1941 года советские самолеты совершили первый налет на Берлин. В результате бомбовых ударов в городе возникли пожары, сопровождающиеся сильными взрывами.
— Ну что ж, должно быть сообщение и о нашем налете… Вот оно!
"Налет советских самолетов на район Берлина. В ночь с 10-го на 11 августа имел место новый налет советской авиации на район Берлина. Были сброшены зажигательные и фугасные бомбы большой силы. В Берлине наблюдались пожары и взрывы".
Георгий перечитал снова и снова сообщение, подумал о его лаконичности, решил, что так, собственно, и надо, так звучит деловитей. В памяти его возникла совсем недавняя картина растревоженной фашистской столицы. "Я бы добавил, — подумал он, — наблюдались пожары и взрывы… да еще какие!"
Чтение газеты пришлось вскоре прекратить: моторы вдруг стихли, самолет шел на посадку.
Майор Молчанов взглянул в круглое окошко, увидел чуть откинутое назад крыло, за ним взволнованную, расчесанную вихрями от винтов высокую, сочную, не знавшую в тот год косы траву; увидел несколько громадных килей тяжелых кораблей ТБ-7, возвышавшихся среди длинного ряда приземистых, блестящих свежим лаком пикировщиков.
Самолет газанул сразу обоими двигателями, винты провернулись еще по инерции, и стало тихо. Механик, тот самый "агитпроп по вдохновению", пробежал мимо и, открыв дверь, с грохотом спустил дюралевую лесенку:
— Прибыли в город N! — бойко крикнул он. — Товарищи, не забывайте свои пожитки и парашюты!
Георгий встал, взвалил на плечо парашютную сумку и направился к выходу.
