— Ну, что ж ты молчишь? — рассердился старик. — Или, может, обманул меня, разбойник, что Сечь уже видно? А? Посмеялся над слепым?
— Охота была, — буркнул Яцько. — Сам туда спешу, как к родной матушке.
— А может, это и не Сечь? — допытывался старик. — Скажи мне, ты видишь там реку в лощине?
— Да говорю же — Сечь!.. Вон Днепро блестит против солнца молодым ледком… или водой — кто его разберёт отсюда… Блестит, будто серебро!.. А на полуострове — крепость. Хорошо вижу высокие стены с острым частоколом. И башню над воротами… Не разберу только, что там в середине понастроено… Далеко. И ветер слезу нагоняет, чтоб ему пусто было!
Старик дрожал как в лихорадке.
— А церкву… церкву посреди крепости… видишь?
— Ещё бы! Вон как блестит золочёными куполами!
— Это она! Мать наша, Сечь! — прошептал старик и направил пустые глазницы в ту сторону, где, как ему чудилось, стояла казацкая крепость. — Добрался-таки! Через двадцать пять годов, а добрался!.. Слепой, никчёмный… Но все же помру среди своих, среди побратимов…
Его высокая худая фигура словно застыла на фоне синего неба. Старик чем-то походил на огромную птицу: и протянутая вперёд, будто крыло, рука, и большой крючковатый нос, и тонкие ноги в белых холщовых штанах, — точь-в-точь умирающая птица взобралась на скалу, чтобы с неё, с высоты птичьего полёта, в последний раз взглянуть на родную землю, которую пришло время покинуть.
— А перед крепостью что? Есть ли там слободка? — снова взволновался он.
— Есть. Вроде села, — большая, красивая.
— И вправду Сечь! — Старик засуетился, заспешил и снова схватил узловатой рукой паренька за плечо. — Тогда пошли быстрее! Не мешкай! Пошли!.. Чтобы до захода солнца там быть…
Яцько подтянул лямку торбы, которая свисала чуть ли не до пят, стукнул клюкой по звонкой мёрзлой земле, и они рысцой стали спускаться с горы.
2
Корней Метелица, высокий, дородный запорожец с длинным седым оселедцем[1] и золотой серёжкой в правом ухе, отбивался сразу от троих — Секача, Товкача и Арсена Звенигоры. В каждой руке он держал по сабле и орудовал ими так умело, что молодцы, хотя и наседали на старого, с опаской поглядывали на синевато-стальные молнии сабель знаменитого на все Запорожье рубаки. Даром что это только игра: одно неосторожное движение — и острое лезвие рассечёт руку до кости, скользнёт по темени.
Низкое зимнее солнце склонилось на запад, за высокие, с дубовым частоколом, валы крепости и слепило нападающих. Хитрый Метелица намеренно ставил своих молодых противников в невыгодные условия. В бою все имеет значение: и умение выбрать время для нападения, и отступление, если понадобится, и обманный выпад, что подводит врага под удар, и местность использовать, и освещение. Всем этим старый казачина пользовался с непревзойденной находчивостью, к тому же ещё подтрунивал над своими учениками.
