— Хью... — она подошла поближе. — Хью? — Внезапно она опустилась перед его креслом на колени и стиснула его руки. — Просто скажи мне один раз, и я никогда не спрошу тебя снова. Если не ради меня, то ради Кайла. Скажи. Скажи мне, что ты невиновен!
Ее прикосновение прожгло его до костей, а настойчивая мольба опалила сердце. Как легко дать ответ, который она хочет услышать! Но надо ли? Конечно, нужные слова побудят ее обхватить его шею руками на несколько минут, может, даже выиграют ему ночь в ее постели. Боже, помоги ему, он испытывал такое искушение, какого не ощущал никогда в жизни, но что произойдет после? Она уже показала, что измеряет любовь чем-то осязаемым, не верой. Он мог дать ей слово, но что представит он ей, когда она потребует доказательств?
Испытывая острую необходимость в пространстве, он рывком поднялся с кресла.
— Я не играл в эту игру прежде, — с горечью бросил он, — и не начну ее теперь.
— Ты и твоя гордость, Хью Томас Блэкстоун... ты просишь слишком многого!
— А ты предлагаешь слишком мало!
Он направился к двери, торопясь поскорее выйти, пока она не довела его до крайности.
— Тебе принимать решение, не мне.
Прежде чем он успел открыть дверь, Тейлор оказалась рядом с ним, ее ладонь накрыла его руку.
— Умоляю тебя, не уходи так. Ты слишком долго хранил молчание!
Ее прикосновение, шок, вызванный осязанием ее обнаженной кожи, — это было слишком. Он закрыл глаза от острой боли и жестокого желания, раздиравшего его на части.
— Я не был рядом с женщиной с того дня, как меня бросили в тюрьму, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, каждый мускул его болел от напряжения и попытки сдержать себя. — Если у тебя осталась хоть капля сострадания ко мне... отпусти.
Вместо этого она еще крепче сжала его пальцы.
— Хью, пожалуйста, я просто хочу понять.
— Черт бы тебя побрал!
Она просто убивала его. Не в состоянии удержаться, он обхватил свободной рукой ее затылок, удерживая ее в неподвижности.
— Черт бы тебя побрал, — прошептал он снова, впиваясь в ее губы своим ртом.
Было больно. Боже, помоги, до чего же больно, но он не мог удержаться. Она оставалась точно такой же, какой запомнилась ему, — соблазнительной, горячей, щедрой и по-прежнему сладкой. Как она смогла не измениться, когда прошло столько лет?
Он застонал, когда она ответила ему в жадном, отчаянном стремлении к большему. Он гладил ее и прижимал все крепче, словно сухая губка, жаждущая впитать воды своего родного моря. Тело его горело и сотрясалось, как в лихорадке. Раскаты грома раздавались в ушах.
