Иногда клиент уже бывает знаком с этим “нечто”, и тогда общее между пропуском занятий и отношениями с мужчинами становится уже не просто абстрактной идеей. Клиентка в приведенном примере могла чувствовать сходство как “нечто”, явно присутствующее в обоих ситуациях, хотя и в неотчетливой форме. Обычно такое “нечто” не воспринимается в конкретной форме. Поскольку никакого “нечто” нет, может показаться, что психотерапевт предлагает клиенту попытаться почувствовать что-то, чего на самом деле здесь нет.
Но психотерапевт (П3) переводит внимание клиентки туда, где это “нечто” могло бы проявиться, что дает клиентке возможность найти конкретное “нечто” там, куда указывает психотерапевт.
Однако намерения психотерапевта, подчеркнувшего слово “нечто”, не увенчались успехом, и клиентка не обратила внимания на П3. Она просто проигнорировала слова психотерапевта и начала рассказывать о себе с позиции обычного внешнего наблюдателя: “Да, у меня масса оправданий...”.
Не стоит огорчаться, если такой прием оказывается неудачным. В данном случае психотерапевту необходимо просто следовать за клиентом и несколько позже предпринять еще одну попытку. Психотерапевт, практикующий фокусирование, может таким образом неоднократно привлекать внимание клиента к тем или иным моментам. Со временем цель будет достигнута, и психотерапевт поможет возникновению у клиента каких-либо конкретных изменений.
Обратите внимание, что он снова пытается сделать это (П4), говоря, что “нечто” сдерживает клиентку. Так он еще раз предлагает клиентке почувствовать это “нечто”, если оно сможет проявиться.
Практически почти все можно высказать таким образом, чтобы указать клиенту на определенные вещи. Приведем тривиальные примеры: “Мне нравится этот фильм”, “Я чувствую, во мне есть нечто, поэтому мне и нравится этот фильм”. Конечно, когда человеку просто нравится фильм, никто не станет говорить все это. Видимо, мы поступим так лишь в том случае, если испытаем замешательство от мысли, как этот фильм вообще может нравиться. В результате можно обратить внимание человека вовнутрь, к чему-либо, что он может непосредственно почувствовать. При такой реакции нечто, ранее понятное и определенное, превращается в неясное и неопределенное, и эта неопределенность может привести к чему-то совершенно новому.
С помощью смутных ощущений мы можем не только указывать клиенту на те или иные моменты, но и осмысливать его переживания как неясные чувствуемые ощущения. Способность мыслить таким образом может принести большую пользу. Когда клиентка в нашем примере сравнивает то, что она избегает мужчин, с затруднениями в учебе, психотерапевту не следует пытаться давать объяснение этих двух проблем на уровне слов. Понятно, что подобное объяснение можно было бы сформулировать по-разному, исходя из различных психологических теорий и принятой в них терминологии. Однако, несмотря на возможность разнообразных интерпретаций, при выборе одной из них психотерапевт утрачивает все остальные. Поэтому разумнее будет просто позволить всем интерпретациям оставаться скрыто присутствующими. Так психотерапевт приобретает невыразимое словами ощущение неясного “нечто”, подобного ощущению клиента. Психотерапевт знает, что и для клиента все это — лишь смутное, неопределенное ощущение. Поэтому вместо гипотез и интерпретаций психотерапевт сохраняет в себе непосредственное ощущение, вызванное переживаниями клиента. Таков его конкретный ответ на реальные переживания клиента.
