О какой же революции здесь идет речь? Речь идет об убийстве народовольцами 1 марта 1881 г. Александра II. Что же это за революция? Еще сравнительно недавно (1870) Маркс и Энгельс говорили о ее социальной базе в издевательском тоне. Маркс пишет о России: «У меня никогда не было радужных представлений об этом коммунистическом Эльдорадо». А Энгельс пишет Марксу: «Каким несчастьем было бы для мира, — не будь это невероятной ложью — что в России якобы насчитывается 40 000 революционных студентов, не имеющих за собой пролетариата или даже революционного крестьянства, а впереди — иной карьеры, чем выбор между Сибирью или эмиграцией в Западную Европу. Уж если что и могло бы погубить западноевропейское движение, так это импорт этих 40 000 более или менее образованных, честолюбивых, голодающих русских нигилистов… Ясно, как день, что опасность налицо. Святая Русь будет ежегодно выбрасывать некоторое количество таких русских «без перспективы на карьеру», и под предлогом интернационального принципа они повсюду будут втираться в доверие к рабочим, добиваться роли вождей, вносить свои, неизбежные у русских, личные интриги и споры» [74, с. 357, 404].
Противоречие между двумя столь разными оценками одного и того же явления неустранимо. С одной стороны, отрицание русской революции, которая строилась бы на собственных цивилизационных основаниях и была бы неподконтрольна западным центрам авторитета. С другой стороны, революция «направленного действия» в России рассматривалась как важнейшее средство ослабления, а то и разрушения Российской империи, которая в глазах Маркса и Энгельса была «империей зла».
В 1860 г. в большой работе Энгельс перечисляет все беды, которые Россия якобы принесла Германии с начала XIX в. Список обид завершается призывом к возмездию: «Вот чем мы с начала этого столетия обязаны русским и чего мы, немцы, нужно надеяться, никогда не забудем… Неужели мы должны и впредь допускать, чтобы с нами вели эту игру? Неужели мы, сорокапятимиллионный народ, должны еще дольше терпеть, чтобы…? Так стоит вопрос. Мы надеемся, что Германия скоро ответит на него с мечом в руке. Если мы будем держаться вместе, то уж выпроводим и французских преторианцев, и русских «капустников»…» [75].
Эта работа интересна тем, что в ней Энгельс впервые выдвигает тезис о том, что подорвать возможности России обижать Германию должна назревающая в России революция. Он пишет: «Между тем, мы получили союзника в лице русских крепостных. Борьба, которая в настоящее время разгорелась в России между господствующим классом и порабощенным классом сельского населения, уже теперь подрывает всю систему русской внешней политики… Вместе с Россией, которая просуществовала от Петра Великого до Николая, терпит крушение и ее внешняя политика. По-видимому, Германии суждено разъяснить это России не только пером, но и мечом. Если дело дойдет до этого, то это будет той реабилитацией Германии, которая возместит политический позор столетий» [75].
