Аманда сделала над собой усилие, чтобы ее слова не прозвучали слишком вызывающе.
— Может, и не стал бы.
Избегая встречаться с ним глазами, Аманда отвернулась от картины. Это был почти фотографический портрет Брайана Далтона, его жены Кристин и большеглазой, очаровательно улыбающейся трехлетней Аманды. Небольшая медная табличка гласила, что картина написана в 1969 году.
— Я, кажется, не очень похожа на свою мать.
Аманда поспешила сказать это прежде него. Женщина на портрете, такая же темноволосая, как и Аманда, выглядела намного выше ее и казалась очень изящной, почти хрупкой. На золотистом от загара лице ее светло-голубые глаза под черными ресницами казались еще светлее. Полные, нескрываемо чувственные губы улыбались.
Кристин Далтон представляла собой нечто такое… Все трое на портрете выглядели как живые, но Кристин выделялась из всех. Она поражала воображение. Художник, который писал эту картину, был очарован ею вне всякого сомнения.
Ему удалось изобразить ее душу. Живая, горячая, излучающая жизненную энергию, она, казалось, вот-вот рассмеется, кокетливо поманит изящным пальчиком. В изломе бровей сквозила вызывающая ирония, в изгибе чувственных губ таилось искушение. Эта женщина не выглядела матерью. Чьей бы то ни было.
Как и все остальное в «Славе», она была великолепна. При отсутствии всякой вульгарности в ней ощущалась бьющая через край чувственность, которую ни она сама, ни живописец не пытались скрыть.
Ни один мужчина, когда-либо знавший такую женщину, не смог бы ее забыть.
— Она была необыкновенно хороша, — бесстрастно проговорил Уокер. — Мне рассказывали, что Брайан влюбился в нее с первого взгляда и сразу сделал предложение. Ему тогда едва исполнилось двадцать лет, он еще и колледж не окончил.
— Джесса это, наверное, не обрадовало. Ну, то, что его единственный сын сбежал с гувернанткой, на два года старше и, уж конечно, не из их круга.
Уокер пожал плечами.
— Вы, по-видимому, прочли об этом в какой-нибудь газетной статье или в журнале. Их в ту пору было написано немало, так что вы наверняка знаете и о том, что Джесс им все простил, после того как Брайан привез Кристин домой. Сам я этого не помню, но, по утверждению многих, она очаровывала всех мужчин без исключения, а Джесс, как известно, никогда не отличался равнодушием к женским чарам. Что же касается ее круга… то она вполне вписалась и в этот.
Уокер говорил все тем же бесстрастным голосом, который Аманда теперь так хорошо знала. Но сейчас он ее раздражал. Этот человек всегда все обдумывает.
