— Ты не очень скучаешь в больнице?
— Скучать не приходится. Мое племя навещает меня ежедневно. Я даже сумел вселить нового жильца в свою Рамаде!
— Франция не забудет тебя! Получишь пособие, — вздыхаю я. — Кому и что ты хочешь доказать своей «черной ордой»?
— То же самое, что и Масиас своей рыжей!
— Инстинкт размножения — самое страшное бедствие мира, — нравоучительно говорю я Жереми и, пожелав ему дальнейших успехов на том же поприще, покидаю его.
* * *
Весна в этом году ранняя. Выйдя из больницы, я не мог не остановиться перед клумбой с первыми подснежниками. И в этот момент чья-то рука ложится на мое плечо. Пинюш!
Импозантный, в шубе, подбитой изнутри мехом, в каракулевой шапке, он похож на старого боярина, бежавшего из святой Руси от революционного трибунала.
Его желтозубая улыбка дарит мне порцию нежности.
— Как чувствует себя Отелло? — спрашивает он, кивнув в сторону больницы.
— Крутит педали и делает детей! — подвожу я итог своему визиту.
Я прощаюсь со старым хрычом, — хочу побыстрее посетить дом номер шесть в квартале Вожирар. Этот адрес в архиве факультета нашла Лиза — здесь в годы учебы проживала Мартини Фузиту.
Четырехэтажный дом в стиле тридцатых годов. Входная дверь более толстая и массивная, чем в феодальном замке.
Я вхожу в подъезд и останавливаюсь перед списком жильцов. Фамилия Фузиту в нем не значится.
— Вы кого-то ищете? — интересуется крепкая дама, вошедшая в дом следом за мной.
— Фузиту, — отвечаю я.
Толстуха поднимает глаза к потолку, с которого свисает массивный светильник.
— Это было так давно!
— Вы знали ее?
— Совсем немного. Мадам умерла в тот год, когда я начала работать здесь гардьеном.
— То есть?
Женщина начинает считать, загибая на руках пальцы, но, поняв что их недостаточно, оставляет в покое свои фаланги и восклицает:
— Я точно помню, что это было в тот год, когда Миттеран захватил власть в свои руки!
Я чуть-чуть корректирую знания своей собеседницы относительно того, как оказалась власть в руках нашего главы государства, так как не принято поучать тех, от кого хотят что-то выведать.
— Понятно! Она жила одна?
— Это была абсолютно одинокая женщина. Вдова. Муж ее покончил жизнь самоубийством, а еще раньше их единственная дочь уехала в Соединенные Штаты Америки. Несчастная женщина умерла от тоски. Она практически ничего не ела: только кофе с молоком утром и вечером. Она почти не поднималась с постели. Я заботилась о ней до последнего дня. Однажды утром, найдя ее без сознания, я вызвала скорую помощь. Мадам Фузиту увезли в больницу, где она через день и скончалась.
